Нечестивый Консульт

В момент Падения Склонённого Рога Немукус Миршоа и его родичи-кишъяти с боем прокладывали себе путь глубоко в недрах Высокой Суоль. Они пробивались через разгромленные коридоры, очищая от врагов вонючие кладовые и длинные бараки, забитые всяким мусором и отбросами. Все до единого они хрипели от напряжения и содрогались от ярости, иззубривая во мраке свои мечи о чёрные железные тесаки. Люди ничего не знали о том, что происходит снаружи, ибо погружённые во тьму залы были переполнены уршранками, свирепость которых с каждым локтем Суоль, уступленным ими людям, всё возрастала. У схватки не было чётко выраженного фронта. Разгром, вызванный первоначальной атакой сифрангов, ещё сильнее усложнил без того лабиринтоподобную планировку внутренних помещений крепости, соединив между собой этажи за счёт обвалившихся потоков и перекрытий, и спутал друг с другом проходы и коридоры, обрушив стены. Более того, им довелось столкнуться с уршранками иной породы – ростом почти с человека, гораздо менее склонными к проявлениям бешеной ярости и полагающимися скорее на выучку и мрачную решимость. Сё были ужасные инверси, уршранки-гвардейцы, вооружённые мечами, похищенными из склепов и реликвариев Иштеребинта, облачённые в железные хауберки и несущие щиты с золочёным изображением горящего сверху вниз пламени. Всё больше и больше сынов Айнона сходились в бою с врагами столь же опасными, как и они сами, и даже более смертоносными, учитывая присущую уршранкам выносливость. То, что ранее представляло собой уверенное продвижение вперёд, превратилось в губительное топтание на месте. Урдусу Марсалес, некогда страдавший ожирением палатин Кутапилета, известный своим умением биться громадной, тяжёлой палицей, пал от руки уршранка, вооружённого зачарованным кунуройским клинком – знаменитым Питирилем, разрубившим его щит с такой лёгкостью, словно он был сделан из бумаги. Гринар Халикимм, Священный Свежеватель, знаменитый чемпион шранчьих ям, родом из касты торговцев, также был зарублен древней колдовской реликвией времён куну-инхоройских войн, известной как Исирамулис – старейший из шести мечей-Испепелителей, выкованных, как считалось, самим Эмилидисом.

Смерть закружилась вихрем.

Высокая Суоль, превратившись в бойню, наполнилась криками. Наступающими и давящими сзади массами соплеменников воинов неумолимо влекло вперёд – к чавкающей линии столкновения, где они щека к бороде сталкивались с уршранками, кололи их кинжалами, схватывались врукопашную, убивали их и погибали сами. Миршоа и его родичи, по-прежнему оставаясь впереди, обнаружили, что сражаются теперь на дне колодца, образовавшегося при обрушении сразу пяти этажей крепости. Схватки различной степени напряжённости разворачивались над их головами на каждом из открытых взору уровней, и кишъяти, походившим на упырей из-за размазанной по их лицам белой краски, приходилось терпеть непрерывный дождь метательных снарядов. Из-за брошенного сверху кирпича Миршоа, утративший и шлем и равновесие, потерял правое ухо, отрубленное капитаном инверси

. Юноша погиб бы, если бы ещё один кирпич не рухнул прямо на существо в тот самый миг, когда оно ринулось к нему, чтобы убить.

А затем пол вдруг ударил в подошвы сапог.

Инку-Холойнас накренился – такова была масса Склонённого Рога. Мертвецы подскочили. Живые упали. С потолка, круша стены, посыпались целые пласты каменной кладки. Не успели Миршоа с братьями подняться на ноги, как очередной толчок – это Склонённый Рог рухнул на равнину Шигогли – вновь бросил их на пол. Крышка колодца обрушилась водопадом смертоносных обломков, без разбора убивающих всех, кому не посчастливилось оказаться у них на пути. Внутрь просочился тусклый солнечный свет. Воины Кругораспятия испуганно вопили и с ужасом ждали новых бедствий. Но облачённые в чёрные доспехи инверси видели лишь смешавших ряды людей, оказавшихся в сладостной уязвимости, и с похотью, умащённой ненавистью, устремились на поражённых страхом сынов Айнона…

Крики и бряцанье оружия, отражаясь эхом от уцелевших стен, наполнили руины Суоль.

Миршоа и его родичи внезапно обнаружили, что теперь сражаются ради спасения собственных жизней. В то время как на террасах Забытья их братья издавали ликующий рёв, сыны Верхнего Айнона, теснимые вдоль коридоров и залов Высокой Суоль, были вынуждены с боем отступать.