Нечисть, нежить, нелюдь

— Вразумите Гишку, козла безрогого. Бодает всех. Даже курей. Накануне и вовсе с петухом подрался. Объясните неразумному, что раз рогов нема, то и биться нечем.

В дверь снова постучали. Вит поднял голову. И в его глазах я увидела отражение своего страха, своих настороженности и предчувствия. Чернокнижник сидел за столом, читал записки, спина прямая, плечи напряжены… Он ждал так же, как и я, пусть Михей уже давно опустил арбалет, а Рион пренебрежительно хмыкал над «просьбами». Мы знали — что-то близится, неслышно подступает к самому порогу и скоро заглянет на огонек…

На этот раз проситель не стал дожидаться разрешения, возможно, боялся его не получить, он ввалился в дом Пелагеи без спроса — высокий худой мужчина, пахнущий дымом и горелым маслом. За ним в комнату вбежала растерянная Майана.

— Вам чего, Шугар? — спросил мельник, скорчив недовольную мину, словно вошедший ему не нравился. Вернее, судя по брошенному на Риона заискивающему взгляду, Казуму было неловко за неопрятного и вонючего односельчанина. Так же смотрел на чистильщика выгребных ям наш староста, когда тот явился в храм Эола пред светлые очи заезжего смирта. Староста не стыдился самого чистильщика, он стыдился того, что односельчанина в таком виде увидел тот, перед кем он не хотел ударить в грязь лицом.

— Казум, ты чего, шутковать изволил?

— Охолони, Шугар, не видишь, господа колдованцы заняты.

— Да я-то чего, — смутился вновь вошедший. — Сам же послал за покойницей, сам сказал, а потом сам же и…

— Дядька Казум, — пролепетала Майана, — Игнара пропала.

— Как пропала? — не понял мельник. Вит повернулся к травнице, Михей осенил себя знаком Эола. — Ты куда ездил-то?

— Дык куда сказал — на северную окраину, к дому Сурьки, токмо тама никого не было. Я ведь даже сунулся к ней, а дурна баба сказала, что ты сам давеча приходить изволил и тело на телегу грузил. Оно и ладно бы, токмо зачем меня звал тогдась? Работы и так по маковку…

— Майана, — перебил мельник. — Чего он несет?

— Я оставила Игнару там, где мы… — она посмотрела на меня, — ее нашли, и побежала к Тюрке-омывальщице. А надо было остаться или Сурьку попросить, — расстроилась девушка.

— Я приехал, а там никого, значится. Вот, думаю, неужели Казум-старшой пошутил над Шугаром, и не помирала Игнара-то. Мало ли, сомлела, а потом оклемалася да до дому пошла, не в первый раз ведь…

— Нет ее дома, — вставила травница. — Да и не могла она никуда уйти, мертвая же была. — Взгляд девушки остановился на мне.

Я промолчала, не спеша ни соглашаться, ни спорить с травницей. Михей повторно осенил себя знаком Эола.

— Да-да, — с готовностью подтвердил Шугар, — даже Сурька на крыльце голосила, что ты сам, значится, покойницу забрал, и неча мне тут шастать…

— Да не забирал я ничегось, я тут с господами колдованцами был. — Казум заморгал и тоже осенил себя знаком Эола. — Ты с утреца уже опохмелился, что ль, Шугар?

Шугар отвел взгляд.

— Ну что за сказки? — попенял им Рион, поднимаясь.

Травница в сильнейшем волнении повторила жест мельника, а за ней и заглянувшая в комнату Пелагея.

— Кому сказки, а кому и… — Казум не договорил, а Рион уже поднялся с места, я даже не стала спрашивать, что он намерен сделать. И так понятно, влезть по уши в новую историю. А меня, как назло, снова потянуло в лес…

Тяжелый взгляд ожег затылок, заставил переступить с ноги на ногу. Я едва удержалась, чтобы не повернуться и не показать Виту язык или не швырнуть в него чем-то. Глупая девчоночья выходка сейчас казалась донельзя уместной. Только вириец умел так колоть и ласкать глазами одновременно. Что на него нашло? А на меня? Давно ли я стала ощущать его взгляды спиной?

— Значит, так… — начал Рион.

Но я перебила:

— Дядька Казум, вы сказали, что раньше умер кто-то еще. Вы ведь приехали в скит за Теиром, чтобы соборовать умершего?

— Да, — кивнул мельник. — Паркуса-лудильщика.

— Как он погиб? — спросил Рион, судя по напряженной позе, до парня наконец дошло, почему у меня такие плохие предчувствия. Даже Михей нахмурился и стал что-то высчитывать, загибая пальцы. Чем Эол не шутит, вдруг они тоже внезапно полюбят лес?

— Погиб? — удивился мельник. — Нет, он просто умер. Старый был. Пришел его черед отправиться к Эолу.

— Дома почил?

— Нет. За старой кузней поутру нашли. Госпожа стрига, а зачем вам Паркус?

— Просто, — не дал мне ответить чернокнижник, — хотим знать, кому мы обязаны тем, что встретили вас на лесной дороге.

— Все во власти Эола, — покачал головой Шугар. — Поди, опять от кузнеца по утреннему холодку возвращался, когда навь[18] встретил.

— Только нави нам здесь и не хватало, — проговорил Рион. От прежнего веселья не осталось и следа.