Нечисть, нежить, нелюдь

— Нет, — проговорила я, выпуская когти, и еще тверже добавила: — Нет.

И чернокнижник услышал, выпрямился. Губы шевельнулись, пальцы раскрытой ладони сжались, и… ледяное дыхание отступило. Сначала на шаг, потом на два, потом женщина на лошади подняла посеребренную инеем голову.

Оглушительно хрупнуло, с таким звуком на Линее сталкиваются по весне льдины. Сталкиваются и отскакивают друг от друга. Холод дасу столкнулся с магией Вита. Столкнулся и отошел, откатился по тропе назад, как волна, что каждый раз накатывает на берег и всегда возвращается обратно.

Лицо все еще пощипывал мороз. Конь потянулся губами к замерзшему кусту, листья которого больше походили на льдинки. И только когда наши руки разъединились, а Вит устало опустился на землю, я поняла, что все кончилось.

Мерин все-таки коснулся замерзшей листвы, и куст осыпался. Не просто осыпался, а распался снежным крошевом. Конь посмотрел удивленно. За первым кустом рассыпался второй, разлетелось на льдинки дерево, на коре которого нашел приют мотылек… последний приют… Толстый ствол на глазах осел на землю. Одно за другим деревья векового Багряного леса оседали снежными хлопьями, словно пепел давно погашенного костра. Лес исчезал, будто… будто… Эол!

Я впервые видела такое. И, надеюсь, в последний. За несколько минут чаща превратилась в снежную пустыню. Все исчезло, кроме лоскута земли у нас под ногами, который вириец отстоял у зимы. Все, кроме нас.

Вит задрал голову к посветлевшему небу и захохотал. Из его носа текла кровь, окрашивая кожу и рот в алый цвет, будто чернокнижник только что загрыз кого-то и теперь этому чрезвычайно радовался.

— Вит, — позвала я, — что ты…

— А ведь и вправду. — Вириец подавился смехом и попытался вытереть кровь, но только размазал ее. — Пусть бы приходил этот дасу, он же не знает… не знает… — Мужчина снова зашелся хохотом, он бессвязно бормотал: — Встретили бы, как миленького… — обхватил голову руками. — Древние всегда говорили, что не бывает тьмы без света, льда без огня, демона без…

— Вы все здесь умалишенные! — выкрикнула женщина, почти падая с рыжей кобылы. Мальчишка всхлипывал.

Глава 8

ПРИТВОРА

— Вы все умалишенные! — услышала я сквозь сон женский голос.

И не надоело ей повторять? Может, признаться, на самом-то деле? Для нас это давно не новость, а она все удивляется.

— Ну зачем я… — продолжала причитать она.

Кстати, я бы тоже не отказалась узнать: «зачем она». Если бы к нам с бабкой среди ночи постучался больной на всю голову чернокнижник и не попросил вылечить эту самую голову, а велел бежать в одном исподнем, да подальше, то схлопотал бы ведро воды в лицо для охлаждения. Воды — это в лучшем случае.

— Кули, отойди от него. Он порченый! — закричала женщина.

Парень, надо полагать, отирался возле Михея и его волшебного арбалета, но девка наверняка говорила о Рионе.

Я открыла глаза и приподнялась. Так и есть. Кули во все уши слушал россказни стрелка о героических приключениях чаровников в Багряном лесу, забыв как дышать и моргать.

Рион тоже почти не дышал и не моргал, уже который час рассматривал светлеющее небо. Я встала, отряхнула плащ от мокрых веток и листьев.

На мертвой снежной равнине мы оставаться не рискнули, вняли просьбе чернокнижника и убрались оттуда. Вит уводил нас дальше, забирал на юго-восток, к Вирийскому княжеству. Он больше не злился, теперь он просто не смотрел на меня.

Зимнее дыхание дасу прошлось по земле на несколько десятков вар и превратило в лед все, с чем соприкоснулось. Но даже это не могло длиться бесконечно, к утру снежная равнина, отвратительно хрустевшая под сапогами и лошадиными копытами, закончилась. Никто никуда больше не торопился, хотя меня не оставляло ощущение, что мы безнадежно опоздали. Опоздали не вчера и не позавчера, а как минимум на несколько лет.

К утру мы добрались до живой земли, изредка слушая завывания… как ее там?

— Но, Оле, — заныл парень. Да, точно, Оле. Вчера стрелок ее уже спрашивал. — Я только хотел…

— Мало ли чего ты хотел!

Я огляделась. Вита рядом не было.

— Господин кудесник сказал, что скоро вернется, — поняв, кого я ищу, пояснил стрелок и неловко приподнялся с возка. Лицо парня скривилось от боли.

Рано, Михей, рано. Ему лежать как минимум седмицу. Но на его месте я поступила бы так же. То есть попыталась бы встать, невзирая на то, что могут открыться раны.

Судя по положению солнца, поспать удалось часа четыре, не больше.

— Кули. — Заплаканная женщина дернула мальчишку за руку. — Будь проклят тот день, когда я…

— Он и так проклят. — Я подошла к телеге и склонилась над Рионом. Парень продолжал смотреть мимо меня куда-то в кроны деревьев. Они сговорились, что ли? Сегодня никто не хочет смотреть мне в глаза.

— Я не просила… — снова завела старую песню женщина.

— Ну и прекрасно, — не оборачиваясь, прервала очередную порцию нытья. Глаза Риона прояснились, дыхание демона ушло и зрачки парня больше не были подернуты наледью, но взгляд по-прежнему оставался обреченным и потухшим. Взгляд мертвого человека. — Вас никто здесь не задерживает.

— Что? — не поняла Оле.