Нечитаемые. Навязанное противостояние

— Ключевая фраза, которую твой примитивный разум не извлек из моего приказа, а инстинкт самосохранение не подчеркнул жирной линией, это «охранять ваш покой». Ты справился с этим? — Голос мужчины лучился спокойствием. Но девушка, наблюдавшая за этим представлением, передернула плечами, как будто ей за шиворот положили кусочек льда.

— Нет, мой Повелитель, — поняв безысходность своего положения, слуга начал всхлипывать.

— Ты заслуживаешь наказания?

— Да, мой Повелитель.

— Но ты же старался, верно? — аккуратно положив руку слуги, Адис поднялся с пола.

— Да, мой Повелитель, — в голосе слуги прорезались нотки надежды.

От ощущения возможности избежать наказания, слуга совершил неосмотрительный поступок — он оторвал голову от пола и посмотрел на своего хозяина. Расплата последовала незамедлительно. Тяжелый ботинок врезался в его голову. Послышал хруст. Упав на спину, слуга закрыл лицо обезображенными руками и тихо заскулил.

— Как ты посмел, раб, поднять на меня свои глаза! — спокойствие Адиса улетучилось, казалось, он был готов разорвать слугу. Сделав неимоверное усилие, мужчина взял себя в руки и продолжил: — За твои старания я не стану отрезать тебе палец. Ты сделаешь это сам. А теперь убирайся.

Слуга поднялся и побрел по коридору прочь, бормоча разбитыми губами «спасибо, Повелитель, я заслужил, Повелитель». Мужчина еле сдерживал свой порыв вогнать в затылок удаляющемуся человеку нож, который он до сих пор держал в руке.

— Браво, отец, шикарное представление, — девушка за его спиной размерено хлопала в ладоши.

— Можешь не паясничать, — Адис уколол её яростным взглядом и вошел в кабинет. Девушка двинулась за ним.

— Почему у тебя здесь нет стульев? — спросила она, окинув взглядом пустую комнату.

— Кроме тебя, сюда никто не заходит. Даже мои ученики. Всем дорога их жалкая жизнь. — Мужчина занял своё место в кресле у окна. — Что за срочное дело привело тебя ко мне, Каника?

— Меня интересует вчерашняя авиакатастрофа, — девушка прошла по кабинету, села на край стола и выжидающе посмотрела на отца.

— Ты многое себе позволяешься, доченька. Мои дела тебя не касаются. А если хочешь услышать официальную версию, включи телевизор, — Адис прикрыл глаза, тем самым давая понять, что тема закрыта.

— Но ты же обещал, что не будешь больше убивать их. Ты же знаешь, я ненавижу, когда меня используют. Ты хочешь контролировать их? Так контролируй, но не убивай! Я не желаю быть трассирующей пулей, вслед за которой ты отправляешь минометный удар.

— Если ты не поняла, я не собираюсь продолжать этот разговор. Ты ничего не смыслишь в манипуляции линиями, ты даже не представляешь, что это такое, — боль подкралась незаметно и пыталась забраться в голову Адиса через виски. — Поэтому повторю: мои дела тебя не касаются. Могу только пообещать, что постараюсь более не применять таких радикальных мер.

— Как я поняла, ключевое слово здесь — постараюсь, — девушка грустно усмехнулась. — Но пойми и ты, отец, что моя связь с ними может оборваться. Я одна из «закрытых», но предаю их. Приношу тебе их на блюдечке — кушайте, не обляпайтесь! — но когда-нибудь это закончиться. Предательство не прощается! Я теряю связь с ними! Из-за тебя я перестаю их видеть. Ты не понимаешь этого и не хочешь меня слышать!

— Они ничего не знают. Пустышки. Ошибка природы. От обычных людей они отличаются только тем, что мы не можем их прочитать, — боль сильнее вгрызалась в голову Адиса, но девчонку надо было успокоить, её дар был ценен. — Твоя связь с ними, это реакция природы, можно сказать подарок от мироздания, что бы я мог контролировать их. А ты просто устала. Отдохни, слетай куда-нибудь, развейся. Не хватало ещё одного нервного срыва.

— А ты никогда не думал, что «закрытые» — это реакция мироздания на ваше вмешательство в жизнь людей?

— Чушь! Люди — это стадо овец, а мы их пастухи. Оставь свои глупые мысли, Каника. Без нас человечество рухнуло бы в пучину хаоса. А теперь уходи. У меня началась мигрень от твоих разговоров.

— Отец, но я не закончила…

— Зато я закончил.

Девушка возмущенно подскочила со стола и, яростно посмотрев на мужчину, покинула его кабинет, громко хлопнув дверью. Адис улыбнулся. Она его ненавидит. Ненависть это правильное чувство.

Время неизвестно, 

Местоположение неизвестно, 

Морфей.

Я долго мучил вас своими философскими измышлениями, выливал на ваши головы ушат параноидального бреда. Однако теперь настало время поговорить начистоту. Открыть все карты. На меня и на вас объявлена охота. Охота, которая не сулит нам ничего хорошего: либо смерть, либо постоянный тотальный контроль. Сильные мира сего, с возможностями которых я пока что не разобрался, хотят избавиться от нас. У меня, как ни странно, диаметрально противоположный настрой. Они не знают кто мы, не знают где мы. Мы для них «закрытые». Но они нас ищут. Каждый день. Не покладая рук. У них есть свои методы и средства поиска. Мы все в реальной опасности.