Недури

– Да, тогда я очень гордилась собой. Это чистая правда. – она начала кокетливо покачивать тапком – Потом выяснилось, что я могла потратить гораздо меньше ресурсов.

«Ресурсы» – до боли знакомое слово. Когда мы в очередной раз вышли с Колянчиком пройтись, он, якобы случайно, подвёз меня прямо к центру психологической помощи. Там меня любезно встретила уже предупреждённая моим любимым другом, довольно миловидна девица, как выяснилось в дальнейшем, мой психолог. Она быстренько завела меня в кабинет, оставив Кольку за дверью. Усадив меня на удобное кресло, начала задавать весьма общие вопросы: был ли уже опыт с психологом, как себя чувствую в последнее время, чувствую ли дискомфорт, прибывая тут. Я лишь отрицательно вертел головой, иногда прерываясь на своё привычное «увы» и продолжал с достоинством выдерживать новый и новый залп вопросов. Дискомфорта мне испытывать не приходилось, просторный светлый кабинет приветливо укутывал атмосферой тишины и спокойствия, девушка была ненавязчивой, держалась в моих границах. Малейшее моё недовольство было тут же подмечено и записано в блокнот. Я не придавал этому большого значения, потому, как не придавал большого значения всему происходящему в принципе. Зелёный фикус смешно отражался в окне, что заставляло меня раз за разом отвлекаться на причудливые картинки. Разумеется, я пытался всё делать незаметно, но учитывая, где я находился… Сделать это было трудно.

– Я имею предположение, которым хочу с вами поделиться. – тихонько прервала меня психолог.

Я кивнул:

– Буду рад услышать.

– По моему мнению, как специалиста, вы прибываете в депрессии, я могу помочь вам с этим разобраться, если вы будете со мной заодно.

– Ощущение, что у вашего предположения имеется продолжение.

Девушка сняла очки:

– Буду с вами откровенна. Синдромы, которые вы и Николай описали мне, – твою мать! Ну, Колян, вот козлина болтливая – Крайне опасны. Вы, как я считаю, запустили механизм нарочного самоуничтожения. Эдуард, вы в критичном состоянии. Ментальное здоровье также важно, как и физическое. Вы слышите меня?

Я кивнул.

Мы «словили» продолжительную тишину. Ни она, ни я не проронили ни слова в течении пяти минут. Я завороженно наблюдал за отражением фикуса, который любезно кланялся мне при дуновении сквозняка, а она сосредоточенно писала, как я думаю, отчёт на компьютере.

– Эдуард.

– Это выйдет за пределы кабинета? – Я наконец сказал более одного слова. Девушка на секунду онемела.

– Нет, разумеется, нет. – психолог поднялась с кресла и обошла стол, оказываясь прямо передо мной. Я приметил её точенную фигуру. Иногда моя внимательность меня поражала, иногда раздражала. Сейчас это просто отвлекало. – Я допустила ошибку, упомянув Николая. Извините.

Мне захотелось начать отнекиваться, но сил на подобные действия не было, да и желание-то, как таковое, быстро исчезло.

– Не поймите меня неправильно. Я не глупый подросток. Я сам всё прекрасно осознаю и знаю, насколько сильно могут волноваться мои друзья, в частности… – я бросил беглый взгляд на дверь. Девушка понимающе кивнула. – Но я не стану сейчас заниматься этим вопросом. Спасение утопающего – дело рук самого утопающего или как там?

Привычное умиротворённое выражение лица специалиста наконец сползло. Не то чтобы я добивался этого, но некоторое удовлетворение я всё-таки получил.

– Вы несомненно правы. Я не стану с вами спорить. – она снова поправила очки и двинулась обратно к креслу – Консультация завершена, мы уложились в час.

Я молча поднялся с кожаной сидушки:

– Но Эдуард, – психолог не отрывала взгляда от экрана монитора, продолжая что-то набирать на клавиатуре – вокруг вас есть люди, которые хотят вас слушать, я говорю не о себе. Советую принять это во внимание.

Я изобразил жест прощания, приподнимая невидимую шляпу и молча удалился из кабинета. Колька терпеливо ждал возле двери и завидев меня, широко улыбнулся. Я нехотя улыбнулся в ответ. Он ничего не спрашивал, только молча положил мне руку на плечо, и мы вместе удалились из этого места. В машине пару раз друг пытался аккуратно начать тему, но не приметив особого желания с моей стороны, наконец отбросил попытки.

– Почему ты говоришь, как маньяк? – не выдержал я. Окунувшись в моменты воспоминаний, я от чего-то набрался смелости.

Манька слегка смутилась:

– Как маньяк?

– Ну, вот это твоё: «Я с ним разобралась, расплатилась», это же реально жутко.

Брови «СВ» сползли к переносице, но выражение их было не злым, вовсе нет. Оно было каким-то отчаянно непонимающем, словно я ей сказал какую-то теорему из школы, а она, староста класса, знающая каждую тему наизусть, ни разу не слышала о моём «способе» решения. С глаз быстро исчез вспыхнувший огонёк горделивости, сменяясь грустью. Я снова почувствовал потребность оправдаться.

– Ну, я имею ввиду…

– Нет, лучше молчи. – поднимается, не глядя на меня. Она совершенно точно выбрала точку в противоположной стене, чтобы не отвлекаться на рядом сидящего. Я знаю, я так делал. – Комната справа твоя. Располагайся. В мою не входить. Нарушишь правило – вылетаешь.