Нефрит

Валерка бросил кусок уха на пол и повернулся к смотревшему на него дикими глазами, охраннику. Теперь тот тоже попытался отползти, но только уперся в дергающегося Николая. Брат не стал повторять предыдущую операцию, он просто прижал руку мордоворота к полу и воткнул лезвие в ладонь.

– На память.

Потом вскочил, вытер нож кухонным полотенцем, воткнул в старые ножны и бросил в сумку.

– Пошли!

Я, совершенно ошалевший, как сомнамбула, двинулся за ним.

Последнее приключение ждало нас во дворе. Спустившись, мы несколько минут стояли в подъезде и вышли лишь после очередного звонка на мобильник. На улице, метрах в двадцати от нашего подъезда что-то происходило: через детскую площадку бежал и на всю улицу матерился мужик; перепрыгивая через скамейки и песочницы, от него удирал пацан лет десяти. Я обернулся и понял, в чем дело – знакомый черный «Гелендваген» красовался пробоиной на переднем ветровом стекле. Оно не высыпалось, но трещины от пробоины расползлись по всему стеклу. На тупом капоте лежал булыжник, натворивший все это.

Валерка дернул меня за рукав.

– Не смотри туда. Надо свалить, пока он гоняется за пацаном. Чтобы не заметил, что мы ушли.

Я понял, о чем были звонки перед выходом, значит, все это натворил какой-то Валеркин подельник, чтобы отвлечь внимание шофера-охранника, сидевшего в машине.

Быстрым шагом мы прошли за угол дома, Валерка уверенно направился к машине с надписью «Такси».

– Садись!

Он показал на заднюю дверь, сам же нырнул на переднее сиденье. Таксист, словно только и ждал, когда мы усядемся, рванул с места.

– Не гони. Езжай как положено. – Голос у Валерки был совершенно спокойным, словно это не он несколько минут назад отрезал ухо человеку. – Не хватало нам еще, чтобы менты остановили.

Таксист действительно ждал нас – я, с удивлением узнал в нем того самого парня, что принес рюкзак с «деньгами». Он, как и в прошлый раз, не обратил никакого внимания на меня, Валерке же протянул и пожал руку.

– Перекусим по дороге в мотеле? Или купить чего-нибудь с собой?

Брат на секунду задумался.

– Нет. Уезжаем из Москвы. Пожрем где-нибудь по дороге. До Питера далеко.

Так я понял, что мы поехали в Санкт-Петербург. А еще через день мы спустились по трапу самолета, но уже в Чите. А вечером того же дня мы вышли из Валеркиного «Лендровера» у дома дядьки, в забытом богом таежном поселке. Центре золотоносного, нефритового, пушного и прочая и прочая района. Я понял, что моя жизнь кончилась, еще не успев начаться. Буду, как отец, дядька и прочая родня, горбатиться здесь, пока не загнусь. Прощай, яркая кипящая жизнь столицы, жизнь, полная приключений и возможностей.

Так закончилась одна страница моей жизни, и началась другая. И, как оказалось, приключений здесь на мою долю выпадает столько, что даже московское кипение блекнет перед местными буднями. Обычными буднями обычного добытчика нефрита.

Я перекусил, остаток сала завернул обратно в бумагу и положил в рюкзак. Пора двигать дальше, время идет, а еще никто не знает, что Росомахи больше нет. Я шагал, а мысли о прошлом по-прежнему не оставляли меня. Правда, о дядьке я уже начал думать в прошедшем времени. Эх, дядька, дядька, странный ты был человек – для своих, особенно для родни, ты готов был отдать все, не пожалел бы, наверное, даже жизнь. Семья для тебя была священной коровой. Благополучием семьи ты оправдывал все, даже чужие смерти. Но что хорошо для каждого члена этой семьи, ты понимал по-своему. Ты тянул всю родню в сытое и богатое будущее, не считаясь с желаниями самих родственников. Вся моя жизнь до возвращения в тайгу была определена пожеланиями дядьки, сначала он захотел, чтобы я выучился в столичном престижном вузе и там же поднялся наверх, когда же это, по моей глупости, не получилось, он опять все переиграл.

И я вернулся домой, чтобы стать его ближайшим помощником и учеником. А для того, чтобы теперь отрезать мне путь назад, Валерка и натворил все это – отрезанное ухо, раненный охранник и прочее. Все это было лишним, он явно смог бы меня увезти из Москвы просто так, без всей этой кровавой греческой трагедии. Лишь через годы я понял, что это был концерт для меня, чтобы я никогда уже не пробовал вернуться в столицу. Эти враги были сделаны врагами только из-за меня, и придумал все это наш главный кукловод Афанасий Иванович Гурулев.

Я немного отошел от реки и поднялся на небольшой взлобок. Надо было оглядеться, осторожность никогда не помешает, а в свете последних событий это теперь просто обязательно. Раз уж решились убить Росомаху, то, скорей всего, будут и всю семью давить до конца.