Негодование Харухи Судзумии (ЛП)

Добрый день, ответила я. Не знаю, с каким выражением.

Я стояла на месте. Из-за спины юноши соскользнуло на пол белое полотно. В темноте оно казалось залитым бледным светом.

— Опаздываешь, — сказало белое полотно. Оно оказалось человеком, который прятался в большом белом куске ткани. В просвет мне удалось увидеть круглые чёрные зрачки.

Похоже, внутри была женщина. Судя по голосу.

Юноша тихонько засмеялся:

— Доклад ещё не начался.

Он не вставал с крышки гроба.

— Время ещё есть.

Доклад.

Я постаралась вспомнить. О чём я должна здесь докладывать? Нервничаю. Не вспоминается.

— Время есть, — сказал юноша. Улыбнулся мне. Белый призрак девушки увлечённо танцевал.

— Подождём. Пока ты не вспомнишь, — сказала девушка. Я посмотрела на чёрный гроб.

Только одну свою цель я помнила.

Прежде я была внутри гроба.

Покинув его, я вернулась, чтобы лечь в него обратно. Но на гробе сидел юноша. Пока он не встанет, я туда попасть не смогу.

Но докладывать мне было не о чем. Для участия в докладе я была не подготовлена.

Юноша начал тихонько напевать. Так, чтобы попадать в такт с танцем белого полотна.

Пока он не встанет, я туда попасть не смогу.

— …Нда-а. Ну и дела, — положив третий лист на стол, посочувствовал я Харухи.

Да уж, умеет Нагато написать бессмыслицу. Мало того, что тему «мистические ужасы» она, по-моему, проигнорировала, её рассказ вообще можно назвать не рассказом, а скорее поэмой.

— Но и на обычную поэму это не похоже…

Сложив вместе три листа, Харухи запихнула их в свой портфель:

— Знаешь, Кён… Я вот думаю, вряд ли Юки стала бы писать что попало. Наверное, всё это как-то отражает её внутренний мир. Призраки эти, гробы. Как думаешь, что это за метафоры?

— Откуда мне, по-твоему, знать?

Я так ответил, но на самом деле мне казалось, что главное при прочтении я кое-как сумел уловить. Что героиня этого рассказа — Нагато, и спорить, по-моему, нечего. Остальные персонажи — «девушка в полотне», «юноша» и «призрак девушки», но призрак — это, как будто бы, и есть полотно, и опять же, всё это догадки, но по-моему, юноша смахивает на Коидзуми, а девушка на Асахину-сан. Возможно, Нагато просто копировала героев с ближайших людей. Мы с Харухи в рассказе, конечно, не появляемся, но я и не настолько самовлюблён, чтобы гореть желанием увидеть себя на сцене.

— Может оно и нормально… — сказал я, посмотрев за окно и оглядывая безлюдный тенисный корт, — В конце концов, Нагато написала о том, о чём захотела. Гадать, что автор хотел сказать рассказом — только голову ломать. Такие вопросы кроме экзаменов нигде не задают.

— Наверное.

Харухи тоже глянула в окно. Изучала облака она таким взглядом, что стоило побеспокоиться, как бы из тех вопреки сезону снег не пошёл, но когда повернулась ко мне, улыбка её была как весенние цветы:

— Тогда рассказ Юки я принимаю. Как и что в нём переделывать — всё равно непонятно. У Коидзуми-куна сочинение продвигается хорошо, да и Микуру-тян со своей иллюстрированной сказкой задачи выполнила.

Улыбка бригадирши превратилась в улыбку главного редактора.

— А ты? У тебя что? Ты же мне пролога ещё не сдал, когда планируешь заканчивать?

Видимо, зря я надеялся, что она об этом забыла.

— Хочу предупредить, — зловеще улыбнулась Харухи, — рассказ должен быть написан как следует. И, разумеется, только романтика, иначе — переделывать, переделывать. Не ужасы, не сказку и не детектив. Выкрутиться какой-нибудь хитростью я тебе не дам.

Ища спасения, я оглядел комнату.