Негоциант

— Накрыли торговый конвой. — Взяв из моих рук стакан с морсом, Грецки некоторое время смотрел на просвет, на маленькие ягодные семечки, болтающиеся на дне, а затем выпил одним махом, будто водку. — Банда степняков прошла через границу и накрыла конвой с припасами. Моими припасами, я бы сказал. Всех охранников и работный люд перебили, а телеги с лошадьми увели в ближайший лес, да там и бросили. Груз весь, подчистую. Десять тысяч золотых — контракт. Все коту под хвост.

— И часто у вас такое? — нахмурился я.

— В последнее время да. — Распробовав морс, Ярош поспешил вновь наполнить стакан. — Раньше пограничная стража несла службу с усердием, рвением почти. Таких вот случаев вообще не допускала, а как воевода сменился, пошло-поехало. То тут банда заведется, да людей на большой дороге кошелька да жизни лишает, то здесь степняк водой пройдет, по реке мелкой, да деревню разграбит. Не ровен час, к воротам подъедут да стучаться начнут. Выносите нам, мол, дань, а то невтерпеж.

— А как король на это смотрит? — ахнул я. — Это же пересечение государственной границы! Экспансия, враждебные действия! Десять тысяч причин отправить вдогонку сотню-другую панцирной пехоты да поучить бандитов уму-разуму.

— Король… — Ярош устало махнул рукой и отрубился.

Распорядившись, чтобы слуги перенесли господина барона в комнату для гостей, где он мог бы отоспаться и прийти в себя, я в сопровождении Славика и верного Амориса отправился прямиком в святую святых местного книжного дела, королевское хранилище рукописей и фолиантов, разрешение на посещение которого покоилось у меня в кармане. Путь наш пролегал по северной части города, вдоль жилых домов не особо состоятельных горожан, и гостиниц, где по традиции останавливались зажиточные купцы с периферии, не пожелавшие спать в караван-сараях, предназначенных для обозных. Тут и шума было побольше, и грязи, и стражи, придирчиво высматривающей в толпе снующих туда и сюда людей, нарушителей общественного спокойствия.

Время еще для таких не пришло, но вскоре появятся. Из распахнутых настежь окон пивных залов начнут доноситься пьяные голоса, песни и бренчание чего-нибудь струнного. Один из местных забияк, хватив лишку вина, сцепится с заезжим торговцем, схватятся за ножи, и если товарищи не растащат, то не избежать беды. Вот тут и стража пригодится. Это правило почти, будто генетически заложено. Если пьешь в незнакомом месте или, не дай боже, в незнакомой компании, в лучшем случае останешься без кошелька.

Некоторые ведь по нескольку раз в такие вот истории попасть могут и все равно идут в кабак, и, надираясь до зеленых чертей, получают неприятностей на пятую точку. Сам я в такой ситуации был однажды, в армейские годы, получив увольнение и направившись в бар, дабы размочить сухую армейскую рутину кружечкой подзабытого пива. На мое счастье или беду, как уж на то посмотреть, в тот день был праздник, и в увольнении оказалось значительное количество крылатой пехоты. Слово за слово, рюмка за рюмкой, натворили тогда дел изрядно. Кто так в драку вписался, кто за правое дело, но из-за чего весь сыр-бор начался, никто из зачинщиков и не помнил. Город тогда полку счет выставил чуть ли не на полтора миллиона, а отец-командир, после столь славных подвигов своего захмелевшего воинства, запретил увольнения на полгода.

В общем, как понимаете, господа негоцианты, являясь людьми здравыми, прошли этот район быстрым шагом. Даже хромота моя, начавшая уже проходить, ничуть не помешала, а Аморису пришлось попенять на неразборчивость в выборе маршрутов и пригрозить поркой, дабы неповадно было нанимателей мимо злачных мест водить.

Здание самого хранилища находилось вниз по улице, в сторону старого города, и чтобы подойти к воротам, охраняемым бдительными стражами, требовалось перебраться через довольно оживленный перекресток и перейти маленький изящный мост с ажурными решетками вместо перил. Речки под мостом, как ни странно, не оказалось.

— Речка под мостом была, — пояснил Аморис, бодро стуча каблуками по мостовой. — Давно это только было. Когда город только начал расти, один из знатных промышленников решил облагородить центральный парк фонтанами, для снабжения которых, недолго поразмыслив, мастеровые решили взять местную безымянную речку. Сделали все чин по чину, поставили запруду да устроили городской праздник, на котором должны были сие чудо представить почтенной публике. Случился только конфуз, обвал в горах, откуда сама река начало брала, да такой хитрый, что развернул он воды по другому руслу. В общем, пшик получился. Ни реки, ни фонтанов. Сооружения эти давно рассыпались, да растащены на камушки, а мостики решили не убирать. А вдруг вода проточит тот обвал, да понесет речка свои воды в старое русло. Как тогда горожанам с одного берега на другой перебираться? Не вплавь же.

— Вплавь не в плавь, — пожал я плечами, — а у нас такой город есть, что вовсе улицы отсутствуют. Дома там на сваях стоят, люди на лодках передвигаются, и вроде никто особо не против, а наоборот. Полмира туда стремится, чтобы посмотреть.