Нейромантик

– Никаких проблем, – убеждал его Кейс. – Стоит мне включиться, и меня здесь нет. Абсолютно неважно, где при этом находится мое тело.

– У тебя повышенный уровень адреналина в крови, – сказал Армитаж. – Ты по-прежнему страдаешь от СКА. Но нам некогда ждать, чтобы твое тело привыкло к невесомости. Тебе придется научиться работать в таком состоянии.

– Значит, во время дела я буду здесь?

– Нет. Практикуйся, Кейс. Прямо сейчас. Вылезай в коридор…

Инфопространство, такое, как его преподносила Матрица, фактически почти не было связано с местом физического расположения деки. Включившись, Кейс оказался перед знакомыми очертаниями ацтекской информационной пирамиды Надзорной Комиссии Северного Побережья.

– Как дела, Котелок?

– Какие дела, Кейс? Я же мертвяк. Пока ты пропадал, у меня с этой «Хосакой» было достаточно времени, чтобы уяснить это.

– Ну, и каково оно?

– Да никаково.

– И тебя это беспокоит?

– Того, что меня беспокоит, у меня как раз и нет.

– Как это?

– Был у меня один дружок. В русском лагере, в Сибири, отморозил себе большой палец. Ну, врачи и отрезали ему этот палец напрочь. Прошел месяц. И вот однажды ночью он никак не может уснуть, стонет и все время ворочается. Элрой, говорю я, что с тобой такое? Да палец чертов, говорит, чешется. Ну так почеши его, говорю я. Мак-Кой, отвечает он, это другой чертов палец. – Конструкт рассмеялся – точнее, Кейс догадался, что он смеется, потому что назвать смехом это было нельзя. Ощущение был очень неприятным – Кейса пробрал озноб, по его спине побежали мурашки. – Сделай мне одолжение, мальчик.

– Какое, Котелок?

– Когда ваши дела будут закончены, ты уж, пожалуйста, ради бога, сотри к черту этот конструкт.

Сионитов Кейс не понимал напрочь.

Аэрол на полном серьезе поведал Кейсу историю о ребенке, который вылупился из его лба и удрал в лес выращиваемой гидропонным способом конопли.

– Очь маленький пацанчик, чувак, не длиньше твоего пальца.

Аэрол с силой потер ладонью гладкую кожу на лбу и улыбнулся.

– Это все ганджа, – объяснила Молли, когда Кейс пересказал ей эту историю. – Они особо не различают, в норме они или обкурились, понимаешь? Аэрол сказал тебе, что это произошло, – значит, это с ним произошло. Это не пустой треп, скорее, что-то типа поэзии жизни. Понял?

Кейс с сомнением на лице кивнул.

Разговаривая с кем-нибудь, сиониты всегда старались дотронуться до собеседника, положить, например, руку на плечо. Кейсу это не нравилось.

– Эй, Аэрол, – позвал сионита Кейс, собираясь позаниматься с декой в коридоре. – Иди сюда, друг. Хочу показать тебе эту штуку.

Кейс протянул в сторону Аэрола троды.

Аэрол совершил медленный затяжной прыжок. Его босые ступни спружинили о вертикальную стальную стену, после чего он полностью остановил свое движение, зацепившись пальцами свободной руки за вентиляционную решетку. В другой руке сионита была прозрачная канистра с водой и сине-зелеными водорослями. Он спокойно мигнул и улыбнулся.

– Попробуй, надень, – предложил ему троды Кейс.

Аэрол принял троды, с помощью Кейса укрепил их на голове, потом закрыл глаза. Кейс включил деку. Аэрол затрясся. Кейс отключил питание.

– Что ты там видел, друг?

– Вавилон, – печально сказал Аэрол, вернул Кейсу троды и коротким толчком отправил свое тело дальше по коридору.

Ривейра неподвижно сидел на пластиковом мате, вытянув вперед правую руку. Змея с отблескивающей драгоценными камнями чешуей, с глазами как сверкающие рубины, плотно обвивала своими кольцами руку Питера в нескольких сантиметрах выше локтя. Кейс как завороженный, не отрываясь смотрел на тоненькую, в палец, змейку, переливающуюся гранатовым и ярко-красным. Кольца змейки напряглись, туго стянув руку Ривейры.

– Ну, иди и ты, – ласково сказал Питер восково-бледному скорпиону, стоящему посреди его повернутой вверх ладони. – Иди же.

Скорпион качнул из стороны в сторону коричневатыми клешнями и засеменил вверх по руке, взбираясь строго по туманным отметинам голубых вен. Добравшись до внутренней стороны локтя, скорпион остановился, задрал хвост с жалом, и тот, как показалось Кейсу, завибрировал. Ривейра зашипел. Скорпион подобрался и нанес молниеносный удар хвостом, вонзив жало в кожу над вспухшей веной. Коралловая змея ослабила хватку, Ривейра откинулся на спину и спокойно, глубоко вздохнул. Наркотик начал действовать.

Змея и скорпион исчезли, в левой руке Питера оказался молочно-белый шприц.

­ «Если Господь Бог и создал что-нибудь получше, он приберег это для себя». Тебе это знакомо, Кейс?

– Ага, – сказал Кейс. – Я слышал, как то же самое говорили о тысячах других подобных штук. Ты всегда подаешь это в виде маленького шоу?

Ривейра ослабил и снял с руки пластиковый хирургический жгут.

– Да. Так интереснее.

Он улыбнулся. Его глаза вновь стали холодными, а щеки порозовели.

– Я попросил вставить мне в вену, сразу над локтем, мембрану, так что о состоянии иглы могу не беспокоиться.

– Это больно?

Блестящие глаза встретились с глазами Кейса.

– Конечно, больно. Но это же часть ритуала, не так ли?

– Я бы предпочел кожный диск, – сказал Кейс.