Нейромантик

– Она – воспитанница семейной империи и двух сбрендивших искусственных разумов. Но вот пришел Ривейра и помог ей выпутаться из всего этого, ты тому свидетельница. И сказал: сиди тихо. Слушай папочкины любимые пластинки со свингом и дай Питеру возможность сотворить для тебя оркестр, толпы танцующих. Пробуждать к жизни мертвого короля Ашпула. – Питер выпил минеральную воду до дна. – Нет, не надо, папочка, не надо. Пусть этот Питер уходит домой.

Порозовев лицом от кокаинового и мепиридинового наслаждения, Питер с размаху ударил стаканом в левую линзу Молли, мгновенно обратив для нее зримый мир во вспышку крови и света.

Когда Кейс сорвал с головы троды, Малькольм был распростерт на потолке кабины. В таком удивительном положении его удерживали серые резиновые присоски на стенах, соединенные веревками с нейлоновым поясом, застегнутым у него на талии. Он был без рубашки и трудился над одной из крышек-панелей на потолке кабины, зажав в руке странного вида гаечный ключ, специально приспособленный для работы в невесомости. Стопорная пружина ключа звякнула, и сионит вытряхнул на ладонь очередную гайку. Корпус «Маркуса Гарвея» трясся и скрежетал от чрезмерной нагрузки.

– Безмолвие ведет я и я к доку, – объяснил сионит, аккуратно упрятывая гайку в холщовый мешочек на поясе. – Малькольм возьмет на себя посадку, а пока нам нужны приспособы.

– Ты хранишь там свой инструмент? – Кейс вытянул шею, пытаясь увидеть содержимое отсека за панелью, скрытое жилистой коричневой спиной с канатами мускулов.

– Вот этот, да, – ответил Малькольм, извлекая из-за панели длинный черный полиэтиленовый сверток.

Поставив панель на место, он закрепил ее, наживив одну-единственную гайку. Пока сионит работал, беспризорный черный сверток успел уплыть от него к корме. Малькольм, нажав пальцем что-то на своем поясе, освободил присоски и выловил добытый из-за панели сверток.

Оттолкнувшись, Малькольм плавно пересек кабину – на центральном экране пульсировала зеленая причальная диаграмма – и уцепился рукой за подлокотник противоперегрузочного ложа Кейса.

– Один чувак в Китае сказал, что истина вот тут, – произнес сионит, освобождая от полиэтиленовой упаковки старинное, блестящее от смазки помповое ружье «Ремингтон» со стволом, обрезанным в нескольких миллиметрах от затертого цевья. Приклад ружья был полностью удален и заменен деревянной пистолетной рукояткой, обмотанной тусклой изоляционной лентой. От пилота пахло потом и ганджей.

– А еще ружья у тебя нет?

– Не-а, чувак, – ответил сионит, вытирая красной тряпицей масло со ствола. Черный полиэтилен упаковки болтался в воздухе, зацепившись за пистолетную рукоятку. – Я и я – воин Растафари, все будет ништяк.

Кейс натянул на голову троды. Техасский катетер он себе больше не ставил. Потом как следует отольет на вилле, хотя бы и в последний раз.

Кейс подключился.

– Ага, пожаловал, – сказал конструкт. – Старина Питер оказался законченным обезьяньим дерьмом, так я понимаю?

К этому моменту они уже превратились в часть айса «Тесье-Ашпул»; изумрудные дуги расширились, срослись, стали монолитной массой. В плоскостях китайской программы, окружающей их, также преобладал зеленый цвет.

– Подходим вплотную, а, Котелок?

– Вплотную, совсем вплотную. Ты скоро понадобишься здесь.

– Слушай, Котелок. Зимнее Безмолвие сказал, что «Куань» под шумок успел закрепиться и в нашей «Хосаке». Я собираюсь на время отключить тебя и деку и перебраться в «Блуждающие огни», где подсоединюсь вместе с тобой к сети виллы. Так велел Зимнее Безмолвие. Он сказал, что к тому времени вирус закончит вскрывать айс. После этого мы будем действовать изнутри, через сеть «Блуждающих огней».

– Прекрасно, – сказал Котелок. – Я тоже не люблю делать что-нибудь просто, если это можно сделать через задницу.

Кейс перешел в симстим.

И окунулся во мрак и волны анестезии, от которых пульсирующая боль приобретала привкус старого железа и запах дыни, и мотыльки щекотали крылышками щеки. Молли была без сознания, а он был в ней, но вне ее снов или видений. В темноте горел одинокий индикатор оптического чипа – голубые цифры в тусклом розовым ореоле.

19:29:40.

– Ты меня очень расстроил, Питер, – приглушенный голос Три-Джейн доносился будто издалека.

Молли слышит, подумал Кейс, но тут же поправил себя – симстим цел и невредим и функционирует нормально; Кейс чувствовал его твердую коробочку на ребрах Молли. Барабанные перепонки Молли улавливали вибрации воздуха, вызванные голосом Три-Джейн. Ривейра ответил ей что-то, коротко и неразборчиво.

– Нет, я не стану этого делать, – возразила девушка. – Это не смешно. Хидео сейчас принесет снизу аптечку, но здесь необходима помощь хирурга.

Наступило молчание. Кейс услышал, как где-то вдалеке о стенку бассейна плещется вода.

– О чем ты говорила с ней, когда без меня? – Ривейра был уже совсем рядом.

– О моей матери. Она спросила меня о ней. Похоже, она совсем ничего не чувствует после укола, который ей сделал Хидео. Зачем ты так с ней?

– Мне хотелось узнать, разобьются они или нет.