Нейронный трип

– Это не проблема, – отмахнулся Вартан.

Больше они не разговаривали до дня следующей увольнительной, которую неожиданно предложил сам Торш.

– Только не забудь дать ему денег, – сказал Ситна агенту.

– Денег?

– Полагаю, его собственных сбережений едва хватит на выпивку. Не на девушек.

– На кой черт ему деньги на девушек? Он молод и напорист. Какой из него получится солдат, если он не способен добиться благосклонности женщины без денег?

– Это шутка, да?

– Ну а ты как думаешь?

– Я никак не думаю, – сказал Ситна. – Просто дай ему денег и все.

В эту ночь он снова не смог заснуть, проверяя полученные результаты после первого приема подопытным а-лиса, поручив паре ассистентов изучить состав самого а-лиса, пытаясь понять причины, по которым а-лис вступал в конфликт с написанными для модулятора программами. Эта неудача воспринималась как личный провал. Тем более что роль главы отдела была возложена на Ситну лишь временно, пока Торш не подыщет более квалифицированного специалиста. Время поджимало, провал не принимался. Ситна был почти уверен, что проблема кроется в программном обеспечении для нейронного модулятора, но Торш не принимал подобного оправдания, а Ситна не был программистом, чтобы разобраться в просчетах совместимости.

– А может быть, дело вовсе и не в нейронных программах? – спросила его как-то раз Ивет Паленберг – последний ассистент, которого Торш позволил ему выбрать самому. – Мы ведь знаем, что без попытки контролировать модулирование процесс работает. Может быть, все дело в том, что после приема а-лиса контролю противится сам мозг, выбирая свои собственные фантазии? Как сон, понимаешь?

– Понимаю, но боюсь, Торш отнесется к этому заявлению как к очередному провалу, – сказал Ситна.

Торш говорил, что существует более двух десятков медицинских центров, которые занимаются подобными исследованиями, и Ситна хотел стать лучшим из задействованных в проекте специалистов, но сейчас он был почти уверен, что никто не сможет добиться успеха.

– Без интеграции нейронных программ проект бесполезен, – сказал Торш. На то, что прием а-лиса вызывает привыкание, ему было плевать. Плевать ему было и на оправдания. Он просто пришел однажды и сказал, что если центр не добьется результатов к концу месяца, то проект закроют.

Ситна принял известие как неизбежное. Если честно, то он сдался за пару месяцев до печальной новости. Азарт и желание выделиться прошли. Осталось лишь любопытство. «Тем более что от одного раза зависимость не возникнет», – сказал себе Ситна, запивая минералкой свою первую и последнюю в жизни пилюлю а-лиса.

48

В первые секунды ничего не происходило, и Ситна решил, что неправильно настроил нейронный модулятор, поднялся с дивана, шагнул к столу и в этот момент понял, что ни стола, ни кабинета уже нет. Нет и воспоминаний, как он оказался здесь. Лишь настоящее. Без прошлого. Без будущего. Вокруг лес. Под ногами песчаная дорога – струится, извивается, разрезая зеленую траву, ползет сквозь заросли вдаль. И нужно идти по ней – это единственное, что понимает Ситна. Но его одиночество длится недолго.

Женщина. До тридцати. Высокая. Властная. Она появляется на его пути, знакомится с ним, говорит, что дальше они пойдут вместе. Ситна не против, но женщина не нравится ему. Что-то не так с ней. Особенно ее общение. В нем нет постоянства, словно ее устами говорят десятки личностей. И личности эти начинают менять женщину сильнее и сильнее. Менять не только ее общение. Ситна замечает, что меняются ее мимика, тембр голоса. Потом начинает меняться рост, формы.

Ситна напуган, но старается не выдать этого, потому что верит – пока он притворяется, что ничего не замечает, ему ничего не грозит. Продолжает он притворяться, даже когда начинает меняться лицо женщины. С ним разговаривает негритянка, азиатка, европейка… старуха, ребенок, школьница, женщина средних лет… Ситна старается смотреть куда угодно, только не на эти лица. Пусть лучше будут вековые деревья, подпирающие небо, между которых петляет дорога. Но деревья расступаются, и дорога упирается в навесной мост, соединяющий каменные края беззубой пропасти.

Мост закрыт – дорогу преграждает железная кованая дверь, а ключ от нее висит на шее идущей рядом с Ситной женщины. Она улыбается и вставляет ключ в замочную скважину. Ситна слышит, как скрипят старые механизмы. Дверь открывается, но за ней вместо подвесного моста сияет белизной кристально чистый мир. Мир совершенства, где нет места ни одному изъяну. Спутница Ситны проходит в дверь. Белый свет обволакивает ее, пронзает своим совершенством. Женщина оборачивается, ждет Ситну, но он не двигается.

– Не бойся, – говорит она.

Ее кожа становится черной, а в руках появляется длинный кнут, у которого нет конца. Этот кнут притягивает к себе взгляд Ситны, завораживает.

– Разве удобно им пользоваться? – спрашивает он женщину.

– Нет, неудобно, – соглашается она. – Но ты даже представить не можешь, как далеко этот кнут способен дотянуться…

49

– Мне казалось, ты говорил, что никогда не принимал а-лис, – сказала Глори, когда обещанная история Ситны подошла к концу.