Неискренне ваш

– Черт, Сашка, ты застала меня врасплох, – сказал Стас с такой досадой, как будто это она сама силой вытащила его из коридора. – Мне наделали всяких уколов, голова моя в тумане, так что… Иди сюда.

По-прежнему действуя здоровой рукой, он притянул Сашу к себе, наклонился и поцеловал. И тут лампочка страшно затрещала и погасла. Стало почти совсем темно и странно тихо. Ни санитарки, ни больные, никакие случайные люди в этот момент не пользовались волшебной лестницей, ведущей неизвестно куда. Но даже если бы кто-нибудь вдруг появился, Саша это вряд ли заметила бы. Ей казалось, что пробки выбило во всей вселенной, все вокруг обесточено и погружено в темноту. Ее сердце, до этой секунды бившееся быстро, остановилось и словно зависло на самом краю жизни и смерти.

– Господи, Саша, – пробормотал Стас, отпустив ее, наконец. – Что ты наделала?

В его голосе было такое отчаянье, что у нее мурашки побежали по спине. Она не успела ничего ответить, когда где-то совсем рядом раздался голос Борьки Фасолькина:

– Куда мог деться человек, если он весь перевязан и хромает?

Словно подчиняясь силе его голоса, жуткая лампочка издала шипение и снова загорелась. Распахнулась дверь, впустив дневной свет, и Борька, появившийся в проеме, сердито воскликнул:

– А, вижу, дружище, ты попал в очередную аварию.

Саша вывалилась в коридор первой и остановилась возле окна, часто моргая.

– Зимина, я принес тебе бахилы, – сказал Борька. – Но, вижу, слишком поздно. Надо было сразу надеть их тебе на голову для страховки. – А ты, – набросился он на Стаса, – мало тебе ребер переломало.

– Ничего мне не переломало, – возразил Стас. – У меня только ушибы. Завтра буду как новенький. И не ори на нее, она ничего не сделала.

– А ей и не надо ничего делать, – продолжал негодовать Борька, – ты все сам сделаешь. Тебе только покажи Зимину, у тебя сразу мозг – щелк! – и выключается.

Саша, которая поняла, что страдает не только она, что Стас страдает тоже, что он любит ее, несмотря ни на что, увлажнившимися глазами посмотрела на Фасолькина и сказала:

– Борька, ты такой хороший.

– Да что ты говоришь? – захохотал Борька.

Хохотал он не только сардонически, но и достаточно громко для того, чтобы их немедленно вытурили из отделения. Пока Стас подписывал бумаги о том, что берет на себя ответственность за уход из больницы и все такое прочее, они стояли на улице возле входа и время от времени переругивались.

– А если бы Кира сюда приехала? – сел на своего любимого конька Борька. – Даже не знаю, что тогда случилось бы…

Саша мстительно подумала, что вышло бы неплохо, пусть бы эта интриганка немножко понервничала. Однако, памятуя о том, что план мести еще не созрел, снова благоразумно промолчала.

– Машину недавно починил, – с сожалением сообщил Стас, показавшись на крыльце. – Теперь только в металлолом.

– Хорошо, что сам жив остался, – сказал наконец ту самую фразу Борька, которую обязательно говорят всем водителям, которые попали в легкое ДТП. – А машина что? Железо.

– Но это было мое любимое железо, – прокряхтел Стас, у которого, судя по всему, начинали конкретно болеть полученные раны. – Так я не понял, где вы все-таки встретились?

– Я вышла из офиса, а он как раз ехал, – быстро сказала Саша.

– Я ехал, а она как раз вышла из офиса, – подтвердил Борька, изо всех сил стараясь не смотреть на Стаса и не краснеть.

– Хм, что ж, в жизни есть место случаю, – пробормотал Стас и, явно храбрясь, спросил: – Ну, чего делать будем?

– Я возвращаюсь на работу, – сообщила Саша, не сводя глаз со Стаса. Она соскучилась так сильно, что и представить себе не могла. Не могла, пока он ее не поцеловал. А когда поцеловал, она отчетливо вспомнила, что потеряла. Или, вернее, что у нее отняла Кира. – У нас сегодня корпоратив, отмечаем юбилей фирмы, будем пить и веселиться.

– Так вот почему ты такая красивая, – сказал Стас, открывая дверцу машины и примериваясь к заднему сиденью. Аккуратно заполз на него и захлопнул дверцу.

– О, да ради бога! – воскликнул Борька и потряс руками в воздухе. – Прекратите это немедленно. Все, Зимина, мы уехали, а ты вызывай себе такси. Вам нельзя находиться в одной машине, иначе она воспламенится. Черт, ненавижу, когда меня втягивают во всякую фигню.

С этими словами он буквально прыгнул за руль, хотя при его комплекции сделать это было не так-то просто, завел мотор, и в ту же секунду автомобиль сорвался с места, оставив Сашу на тротуаре. Та некоторое время смотрела вслед, успев заметить расстроенное лицо Стаса, который несколько раз обернулся.

– Так даже лучше, – сказала Саша вслух.

* * *

Саша всегда задавалась вопросом, почему на праздничных мероприятиях музыка орет так громко, что становится невозможно разговаривать. Наверное, организаторы полагают, будто люди приходят сюда есть, пить и плясать, начисто утрачивая при этом желание общаться друг с другом.

– Хорошо выглядишь! – прокричала она, наклонившись к лицу Тани Ясеневой.

– Что? – переспросила та, приложив к уху ладошку.