Неискренне ваш

Саша взяла ее за руку и повела за собой. Банкетный зал, в котором проходило мероприятие, выглядел как дворец, туалеты были выложены итальянской мозаикой, и в них стояли живые цветы. Пожалуй, только в дамской комнате можно было услышать друг друга и обменяться впечатлениями.

– Выглядишь великолепно, – повторила Саша, подтащив Таню к огромному зеркалу, и добавила: – Только, по-моему, ты с кем-то целовалась, и этот кто-то размазал тебе помаду по всему лицу.

– О, черт! – пробормотала Таня. Засмеявшись, схватила салфетку и принялась стирать помаду со щек.

Из кабинки вышла, пошатываясь, одна из сотрудниц и, взглянув на них мутными глазами, сказала:

– Уйдите прочь.

– Когда народ успел так набраться? – удивилась Саша. – К кому ни подойди, все хохочут и скачут, как бешеные белки.

– Это все чан с пуншем, – уверенно заявила Ясенева. – Пунш не кончается и с каждой минутой становится все крепче и крепче. Волшебство!

После встречи с Гороховым Саша чувствовала себя так, будто ей в сердце воткнули иглу. От этой иглы сердце воспалилось, и ядовитый жар разлился по всему телу. Она подумала, что волшебный пунш, пожалуй, мог бы помочь и хоть ненадолго приглушить боль, поэтому, не медля ни секунды, отправилась искать заветный источник. Она совершенно сознательно решила напиться в хлам и не видела для этого никаких препятствий.

Возле сцены с музыкантами Саша заметила Маргариту Тарханову, которая танцевала одна, исполняя что-то вроде номера женщины-змеи. Облегающее серебристое платье только увеличивало это сходство. Сексуальные телодвижения притянули к ней кучку мужчин, дергавшихся поблизости и глазеющих на нового вице-президента фирмы. Обалдевший от невероятного зрелища завхоз Захарченко ходил вокруг Маргариты в лихом танце, делая кабриоли и боковые казачки.

Пунш оказался смесью водки, клюквы, розового вина и еще какой-то вкусности, он чрезвычайно Саше понравился. После пунша она переключилась на шампанское, хватая один бокал за другим с подносов, которые то и дело проплывали мимо. Она начала благодарить официантов, которые ей тоже очень нравились. Через какое-то время ей стали нравиться серебряные шары, разбрасывавшие по залу яркие блики, и крохотные канапе, которые можно закидывать в рот, как семечки. Музыка гремела так, что у водителей проезжавших мимо банкетного зала машин наверняка клацали зубы.

Саша станцевала танцев пять с длинноногим типом из отдела логистики, который раскручивал ее то вправо, то влево так сильно, что пришлось от него бежать. В конечном итоге она по какой-то счастливой случайности выбралась на огромный балкон, где оказалось на удивление свежо и безлюдно – если не считать парочки, которая целовалась за мраморной вазой, засаженной бальзаминами. После душного зала здесь было благословенно прохладно, музыка басами гудела в ограждении, к которому Саша привалилась животом. Достав из сумочки телефон, она набрала номер Кристинки и, услышав голос подруги, чуть не разрыдалась, хотя абсолютно не собиралась плакать.

– Кристинка, мне так плохо…

– Почему тебе плохо? – холодно спросила подруга, возможно, надеясь, что Саше плохо из-за их ссоры.

– Потому что я видела Горохова. Он мне очень, очень нравится. Но я его потеряла-а-а…

– Господи, и откуда ты его взяла?! – возмутилась Кристинка. – Ты ему все-таки позвонила? А ведь не собиралась, хотела сначала отомстить Кире.

– Я не знаю, как ей мстить, – призналась Саша, утерев слезы рукой и хлюпнув носом.

– Странно, – Кристинка явно сильно дулась. – Когда ты на нас с Пухом орала, казалось, что ты лучшая в мире мстительница.

– Я что, Эдмон Дантес? – воскликнула Саша. – Во мне совсем мало коварства. Да и несметных сокровищ, которые могли бы помочь подкупить кого-нибудь, у меня тоже нет…

– Так как вы оказались с Гороховым вместе? – не удержалась от вопроса Кристинка. – Что вы с ним делали?

– Мы немножко поцеловались на лестнице, – честно ответила Саша. – И после этого на меня такое накатило! Я поняла, что Кира у меня отняла, подлая сволочь.

– Ты что, пьяная? – наконец-то догадалась Кристинка. – Ты где?

– На балконе я, – ответила Саша, пытаясь почесать ногу. Ее укусил комар и, зажав телефон между плечом и ухом, она случайно прервала звонок. – Боже, ты меня слушаешь? Нет? Меня все бросили.

Покинув балкон, Саша нашла стол с закусками и устроилась возле него, наложив себе полную тарелку маслин, копченого сыра и винограда. Где-то на пике насыщения ее взгляд неожиданно упал на сидевшую неподалеку группу женщин, центром которой была Светлана Луговая. Она сидела в свободной позе, закинув ногу на ногу, и улыбалась, как Лукреция Борджиа, сообразившая, в какой пропорции смешать мышьяк с фосфором. «Вот у кого нет никаких проблем с врагами, – подумала Саша. – Она наверняка расправляется с ними одним движением мизинца». Увидев, как Луговая смеется, откинув назад голову, Саша испытала чувство острой зависти. Почему кому-то дается сильный характер, а кому-то – она имела в виду, конечно, себя – мятая тряпка, с которой приходится ох как туго?