Неистребимый. Трилогия

– Потому что обстоятельства избавили тебя и от Наместника, и от его «неистребимой». Как сестру я Онни люблю, но как человеку, преданному своему хозяину душой и телом, я не могу ей доверять в этом вопросе. И в ее присутствии я не смогла бы тебя познакомить с отшельником. Тем более – в присутствии Гилсвери, который давно уже считает отшельника мертвецом и если узнает, что тот жив, то тут же загонит его в Круг Причастия. А ты нужен отшельнику, как и он тебе. – И многозначительно добавила: – Ты поймешь это, когда узнаешь, кто он на самом деле.

– И кто же он на самом деле?

Тай поерзала на боку, устраиваясь поудобнее, и как бы невзначай положила свою ладонь поверх ладони Элиота, прижав ее к животу покрепче и чуть‑чуть сместив книзу. Так было значительно лучше… приятнее… да, так было хорошо‑о… Она порывисто вздохнула, полные губы раздвинула блаженная улыбка. Хотелось бы знать, кто кого приручит быстрее, если даже его прикосновения дают так много.

«Расслабься, парень, – настойчиво думала она про себя. – Расслабься, плюнь на все свои принципы. Какие бы там они ни были. Люди должны время от времени сходить с ума, хотя бы на день… да что я говорю – хотя бы на час. Ну, что тебе стоит в конце концов?»

– А, ладно, все равно ведь придется сказать, – решилась она, чтобы склонить его в свою пользу окончательно. – Тем более что ты мне про себя уже все рассказал. Было бы нечестным скрывать и дальше…

– Скрывать что?

Тай немного помолчала. Но никто ведь ее за язык не тянул?

– Что отшельника на самом деле зовут Остин. Да‑да, ты не ослышался, – подтвердила обольстительница, хотя и не услышала никакого вопроса. – Его зовут Остин Валигас, и он именно тот, кого ты ищешь. Что бы там ни думала Онни и ее повелитель, он жив. Ну? Теперь понимаешь, какая тебе улыбнулась удача, когда судьба столкнула нас нос к носу? А почему ты молчишь?

– Пытаюсь вернуть себе дар речи…

– Этот дар речи случайно не закатился к тебе под ладонь? Или где‑то рядом? Угу, вот под эту самую… Можно еще немного ниже… Настоятельно рекомендую поискать, пока у меня есть настроение…

Тай закрыла глаза и не пытаясь спрятать довольную улыбку.

* * *

– Что ты здесь делаешь, Онни, возле этого спальника?

– А… Это ты, Лекс… Умеешь ты подкрадываться незаметно и пугать честных кордов.

– Я задал тебе вопрос, честная кордка.

– Что еще за тон, подсотник?

– Почему‑то мне кажется, что именно сейчас я имею на него право. А ты как думаешь, сотница?

– Ну, хорошо. Ты не задумывался о том, что могло Гронту понадобиться в Неурейе? Ведь он оттуда был изгнан много лет назад. Слишком любил пускать кровь в уличных драках. И не имеет права возвращаться в Кордос под угрозой более худшего наказания, чем изгнание.

– Какое это имеет отношение к кинжалу, который ты прячешь в рукаве? Ты ведь не собиралась тут им просто поковырять в зубах?

– Заметил‑таки… ладно, вот что я думаю. Похоже, наш грубый парень по имени Гронт едет вымаливать прощение. А как он это может сделать? Да очень просто. Сообщить какую‑нибудь важную информацию, представляющую несомненный интерес для Альтареса. Например, о нашем подопечном.

– Гронт не может знать, кем является наш подопечный. Мало ли хальдов путешествует по нашим дорогам…

– Мало. Очень мало. И о том, кто он такой, наблюдательный человек может и догадаться. Ты отказываешь в наблюдательности мастеру меча? После того как Никсард столь неосмотрительно прибил его к стенке собственными мечами? Зря. Думаю, когда у Гронта остыла злость и заработали мозги, он сообразил что к чему. Иначе бы он не пустился в путь через весь макор, от Жарла до Абесина, чтобы появиться на пристани, к счастью для нас, в весьма неподходящий для себя момент. Поэтому проще будет избавиться от него прямо сейчас, пока он не создал нам дополнительных трудностей в Кордосе. Альтарес, как известно, терпеть не может своего родственника, но еще больше он не выносит хальдов, претендующих на роль Светоча, особенно тех, которые смеют появляться на территории его макора…

– Нет, Онни. Ты этого не сделаешь. Я наслышан о твоих давних разногласиях с Гронтом, но таким способом я не дам тебе их разрешить. Ты просто пожалеешь после. И будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Поединок должен быть честным.

– Честным? Лекс, не заставляй меня смеяться. Такого мастерства во владении мечами, как у Гронта, я не достигну никогда. Как и ты. Некоторым Создатель дает больше прочих.

– Тем более, Онни. Тем более.

– Послушай меня, парень, разве исполнение Пророчества не важнее какой‑то жалкой жизни?

– Я не узнаю тебя. Ты никогда не была хладнокровным убийцей.

– Все когда‑нибудь случается впервые, Лекс. Я пересмотрела свои жизненные ценности, и оказалось, что многими из них в данной ситуации можно поступиться.

– Ты все равно преувеличиваешь опасность, исходящую от мечника. У Гилсвери с Верховным магом Кордоса давний договор…

– Ставки слишком высоки. Ты еще не понял? Все может измениться.

– Не думаю.

– Парень, ты еще молокосос и не видишь дальше собственного носа.

– Нужно было сказать об этом Гилсвери, еще когда он назначал меня твоим подсотником.