Неистребимый. Трилогия

Не особенно тревожило то обстоятельство, что его Меч Силы, Оретун, при гибели демона пойдет на дно. Существует множество способов достать необходимое из воды, как магических, так и обычных. Хуже было то, что с демоном он чуял лишь свой меч, а меч терха Инитокса, Дикарок, все еще путешествовал по территории нубесов, хотя и был уже где‑то недалеко. Но главной задачей сейчас был не возврат мечей, а гибель засферного демона. И Драхуб сосредоточился именно на ней. Хотя, если быть откровенным, силы, заключенной в Оретуне, ему сейчас катастрофически не хватало.

Он все делал правильно. Не его вина, что нубесы появились раньше времени. Руке Тьмы не хватило каких‑то мгновений, чтобы превратить корабль и все, что на нем находилось, в смертный тлен. Для этого страшнейшего и могущественнейшего заклинания не существовало препятствий. Но оно требовало полного самоконтроля творца, железной воли и полной отдачи сил. Появление хитиновых воинов все испортило. Сосредоточенность была нарушена, заклинание было прервано, сила потрачена зря…

Драхуб оскалил клыки, не чувствуя ледяного пронизывающего ветра, с силой бившего ему в лицо, не чувствуя самой скачки, не чувствуя ничего, кроме жгучего, исступленного желания – догнать и уничтожить своего врага. В этот момент его ледяное спокойствие дало трещину. Уничтожить необходимо было быстро и чисто, одним ударом, без всякой игры, обычно сопутствующей мести. Демон уже доказал, что он неподходящий объект для подобных игр… Мощные стволы камнелюбов и прочей более мелкой поросли за левой обочиной, казалось, в страхе жались друг к дружке, оттесняясь в глубину, лишь бы не касаться облака сжигающей ярости, что летело впереди огромного жуткого всадника…

Там, на пристани, честь дал‑рокта требовала закончить схватку, чего бы это ни стоило. Но на нем висело невыполненное обязательство перед Родом, и от завершения пришлось уклониться… Вернее, отложить. Да, именно так, отложить. Дал‑рокт не уклоняется от схватки. Он лишь откладывает ее до более подходящего момента. Потери в схватке с нубесами были незначительны – на правой руке не хватало трех пальцев. Драхуба это увечье не волновало, боль он подавил в самом зародыше и больше к этому не возвращался. Шею чарса украшала длинная, запекшаяся кровью царапина, оставленная скользящим ударом хитинового клинка, кроме того, у зверя не хватало левого уха. Но поводьями маг почти никогда не пользовался, предпочитая управлять животными мысленно, поэтому эти раны тоже не имели значения. Главное, что чарс был в состоянии двигаться вперед.

Он почувствовал приближение каруны .

Маленькое темное тело мелькнуло в воздухе и приземлилось на правое плечо, когти глубоко впились в кожу плаща, напоминавшего сейчас, после схватки с нубесами, лохмотья. Он понимал, что его собственная ярость может сейчас убить это слабое создание, и постарался загнать ее поглубже, прежде чем своим умом осторожно коснуться сознания каруны . Предосторожность оказалась излишней. Каруна

уже умирала. Срок ее жизни исчерпался ее бешеной активностью, и полученное Драхубом сообщение было кратким:

– Селение. Марн. Последний. Ухожу…

– Мягкой Тьмы Родовых пещер. Возьми свое имя с собой, ты – Инитокс. Прощай.

– Инитокс …

Сознание каруны погасло, как гаснет слабый язычок огня от резкого дыхания северного ветра. Неподвижное тельце сковал более сильный холод, чем зимний, – холод смерти. Драхуб остановил чарса, спрыгнул, бережно снял тельце своего верного исполнителя с плеча и положил на запорошенную снежной крупой землю. Оставшиеся три пальца правой кисти – три из шести – сложились в несложный знак. Из земли ударил жгут темного пламени, поднялся тонким причудливым побегом на высоту его глаз и так же стремительно опал. Каруна растаяла, словно ее и не было. Пламя в любом его проявлении было ненавистно самой сути дал‑рокта, но ритуал шел из древнейших времен, он был старше самого Владыки Колдэна, могучего Икседуда, и корни его уходили в дни, предшествовавшие Дням Исхода.

Когда пламя погасло, оставив на белом снегу темное выжженное пятно с талыми краями, словно сочившуюся кровью рану от могучей стрелы, Драхуб снова взметнулся в седло. Душу сжигало яростное пламя предстоящей битвы, и он знал, что вскоре ее получит.

3. Никсард и Тай

Промозглый воздух был пропитан влагой только что пролившегося дождя, на дороге, там, где каменитовое полотно выщербилось или просело, блестели грязные лужи, взбаламученные ногами, копытами и колесами тех, кто проехал раньше. Теперь по этим лужам ходко шлепали копыта наших животных.

Время от времени я подозрительно посматривал по сторонам, безотчетно выискивая глазами малейшие признаки опасности, хотя широко раскинутая скан‑сеть уверенно заявляла, что вокруг все спокойно. Как известно, обжегшись на молоке, дуют на воду. Вспоминать о своем беспомощном состоянии было неприятно. Хорошо, что большая часть способностей вернулась, и вернулась вовремя, до того, как под ногами перестала плескаться вода Великого озера.