Нейтронные звезды. Как понять зомби из космоса

Однако в настоящий момент самое большее, что мы можем сделать с данными по столкновениям тяжелых ионов, – это экстраполировать их на низкие температуры, но, естественно, такой экстраполяции недостаточно для того, чтобы получить все ограничения, которые накладываются на величины, входящие в уравнения состояния, и исключить нерелевантные модели. Для этого нам необходимо знать плотность и давление, а следовательно, массу и радиус нейтронной звезды. Один способ измерить массу – хронометрирование пульсара. Хронометрированием пульсаров занимаются астрономы на многих радиотелескопах по всему миру, но самый лучший инструмент последнего поколения для хронометрирования пульсаров расположен в удаленном уголке на северо-западе ЮАР. И следующая моя поездка состоялась именно туда.

Хронометрирование пульсаров как метод определения их масс

В апреле 2019 года я оказалась у радиотелескопа MeerKAT (не путать с сурикатами – мелкими хищниками из семейства мангустовых, которые по-английски тоже называются MeerKATs).

Передо мной открылся фантастический пейзаж: шестьдесят четыре огромные радиоантенны высотой в пять этажей каждая. Здесь, в десяти часах езды от Кейптауна, в южноафриканской провинции Северный Кейп, расположена безлюдная полупустыня Кару. После заката все небо до горизонта здесь становится темно-фиолетовым, и его постоянно прочерчивают зигзагообразные молнии. MeerKAT, что означает “больший KAT”, – потомок телескопа KAT-7 (Karoo Array Telescope)

с семью антеннами. Но каким бы впечатляющим он ни был, он всего лишь предшественник радиотелескопа, который станет самым большим из всех когда-либо существовавших на земле, – телескопа Square Kilometer Array (SKA).

Добраться до места расположения MeerKAT

можно либо на самолете, либо на машине. Раз в неделю – по средам – рабочие, ученые или случайно забредшие сюда журналисты садятся в очень маленький самолет и отправляются в путь. По дороге их нещадно трясет. Ангус Флауэрс – менеджер по связям с общественностью, встретивший меня в Кейптауне, смеясь, рассказывал, что многих журналистов отчаянно укачивало в этом самолете. Поскольку я плохо переношу маленькие самолеты, я предпочла гораздо более долгий, десятичасовой, переезд на четырехколесном транспорте. Перед тем как мы отправились в путь, меня попросили отдать на проверку диктофон и камеру, чтобы убедиться, что с ними все в порядке и они ни в коем случае не создадут радиопомех для чувствительного оборудования MeerKAT. Мне велели войти внутрь “клетки Фарадея” – в данном случае ею оказалась комната с металлической дверью толщиной в тридцать сантиметров, где было темным-темно. Пока шла проверка, я стояла в полной темноте, а огромный вентилятор лениво крутился, перемешивая горячий воздух. Примерно через пятнадцать минут моя электроника была полностью проверена. Теперь мое оборудование наверняка не создаст помех на частотах, на которых проводятся измерения на MeerKAT. Уф!

Мы двинулись в путь на рассвете, оставив позади знаменитую Столовую гору[23]. Красота окружающей природы поражает. Форма гор, обрамленных бескрайними оранжево-коричневыми равнинами, напомнила мне картинку из книги Антуана де Сент-Экзюпери “Маленький принц”, одной из моих любимых в детстве. Там изображено нечто вроде шляпы, а на самом деле – удав, проглотивший слона. Мы проехали мимо телефонных столбов, с трудом выдерживающих тяжесть птичьих гнезд высотой в человеческий рост, которые свили крошечные птички-ткачи размером с воробья. Вот мы проезжаем через какой-то город, время от времени мимо мелькают одинокие, затерянные в южноафриканской глуши фермы. Некоторые из них необычайно красивы: большие дома, окруженные высокими зелеными деревьями, – настоящие оазисы посреди безлюдной природы. Здесь, в Кару, на много миль вокруг нет вышек мобильных операторов, и Флауэрс сказал, что многие фермеры в случае чрезвычайной ситуации могут рассчитывать только на спутниковые телефоны.