Неизбежно. 12 технологических трендов, которые определяют наше будущее

Я заметил, что начал думать по-другому, потому что коллективный разум сделал мое мышление на редкость широким и свободным. Я думаю активнее, меньше размышляю. Вместо того чтобы подойти к вопросу, бесцельно пережевывая его в уме и подпитываясь исключительно собственным невежеством, я начинаю делать что-то. Я сразу же приступаю.

Я начинаю смотреть, искать, спрашивать, задавать вопросы, реагировать, внедряться, делать заметки, закладки, оставлять след – я начинаю с создания чего-то своего. Я не жду. У меня нет необходимости ждать. Теперь я сразу же воплощаю идеи, вместо того чтобы о них думать. Для некоторых людей худшее, что принес интернет, – это отказ от спокойных размышлений. Другие считают такую бессодержательную деятельность глупой суетой, бегом белки в колесе или иллюзией. Но по сравнению с чем? С пассивным потреблением телевидения? Или со временем, проведенным в баре за расслабленной беседой? Или неторопливым визитом в библиотеку, где я не найду никаких ответов на сотни своих вопросов? Представьте себе сотни миллионов людей онлайн в эту самую минуту. На мой взгляд, они не теряют время на глупые ссылки по ассоциации, а вовлечены в процесс более продуктивного мышления – получают немедленные ответы, исследуют материал, реагируют, мечтают, бродят по сайтам, встречаются с невиданным ранее, излагают собственное мнение, пусть даже в нескольких словах. Сравните это с сотнями миллионов людей, которые смотрели телевизор или читали газету, устроившись в удобном кресле, 50 лет назад.

Этот новый способ существования – нестись по волнам, нырять вниз, взмывать вверх, перескакивать от одной части к другой, писать твиты и болтать о пустяках, с легкостью нырять в новизну, грезить наяву, подвергать сомнениям абсолютно каждый аспект жизни – это не «баг». Это «фича». Это адекватный отклик на океан данных, новостей и фактов, который захлестывает нас. Мы должны быть гибкими и проворными, перетекая от идеи к идее, поскольку эта гибкость соответствует бурной информационной среде, окружающей нас. Это состояние не лень неудачников, не незаслуженная роскошь. Оно необходимо для выживания. Чтобы управлять каяком, ведя его через бурные пороги, надо грести по крайней мере с той же скоростью, с какой течет вода, а чтобы ориентироваться в экзабайтах информации и ожидающих нас взрывных изменениях, надо двигаться так же быстро, как их авангард.

Но не путайте этот поток с отмелями. Текучесть также позволяет нам моментально привлекать больше внимания к работам, гораздо более сложным, крупным и многослойным, чем когда-либо. Технологии, которые наделили зрителей способностью взаимодействовать с историями и новостями: сдвигать их во времени, воспроизводить позже, перематывать, зондировать, связывать ссылками, сохранять, вырезать, вставлять, – дали начало как длинным, так и коротким формам. Режиссеры ушли от сериалов из отдельных эпизодов и стали создавать фильмы с масштабным связным сюжетом, на изложение которого уходят годы. Эти пространные эпосы, такие как «Остаться в живых», «Звездный крейсер “Галактика”», «Клан Сопрано», «Аббатство Даунтон» и «Прослушка», имеют массу переплетающихся сюжетных линий и главных героев, демонстрируя при этом необыкновенную глубину характеров. Такие изощренные работы потребовали от зрителей устойчивого внимания, которое не только не требовалось для телевизионных сериалов и полнометражных кинофильмов, но и поразило бы Диккенса и прочих романистов былых времен. Диккенс изумился бы: «Вы хотите сказать, что аудитория может следить за этим и желать большего? И сколько же лет подряд?» Я никогда бы не подумал, что смогу наслаждаться такими сложными историями или увлечься ими настолько, чтобы тратить на них время. Мое внимание окрепло. Подобным образом глубина, сложность и требования видеоигр могут сравниться с требованиями к зрителям киномарафонов или читателям любой великой книги. Чтобы дойти до высокого уровня в некоторых из этих игр, может понадобиться 50 часов.