Неизданные записки Великого князя

— Декрет-то есть, только немцам он не указ. Они вели переговоры с Советами, но переговоры сорваны и теперь немецкие войска быстро продвигаются вперед. Сопротивление им оказывать не кому. Воинские части разбежались и оголили фронт. Немцы под Петроградом, не сегодня-завтра падет Киев и дорога на Юг открыта. Украинская республика была создана при поддержке германцев, они сателлиты Германии и пропустят немцев в Крым, да и сами поживиться были бы не прочь, да разве германец даст им такой лакомый кусочек. Так что, как ни прикинь, Советам здесь не продержаться. Комиссары сейчас проводят мобилизацию, но воевать они не умеют, в отличие от германцев.

— А флот? У нас же мощный Черноморский флот, линкоры всякие, крейсера…

— Севастопольская матросня развалила эскадру, корабли стоят у стенки и никуда не выходят. Да и кто поведет их в бой — офицеров они еще при Керенском топить в море начали, из-за этого адмирал Колчак покинул флот, при этом сломал и бросил в море наградной кортик. А перед Новым годом Севастопольский совет просто кровавую вакханалию в городе устроил[9]. Началось все с вокзала, где матросские патрули стали проводить облавы якобы на офицеров, которые пробираются на Дон. Под этим предлогом они арестовывали и расстреливали не только всех кто в какой-то форме, хоть и без погон, но и просто штатских мужчин от 20 до 50 лет, которые им показались переодетыми офицерами. А потом все перекинулось в город, трупы лежали просто на улицах, иногда матросы убивали просто для того, чтобы присвоить себе вещи их жертв. И чем больше крови, тем больше они зверели. Мой сын, горный инженер, имел несчастье оказаться в это время в городе, приехав к другу на Рождество. Я с трудом потом смог найти и опознать его тело, чтобы достойно похоронить. Многим и это не удалось…

Голос у старика осекся и он быстро, не оглядываясь, пошел прочь. Он плакал…

Алеше как-то враз расхотелось сидеть на пляже и он спросил у проходившего по набережной патруля, где находится Совет. Начальник патруля, судя по всему из местных греков, подозрительно посмотрел на Алешу, но, ознакомившись с документами, показал дорогу.

Ялтинский ревком располагался в богатом особняке, часовой ознакомился с документами Алеши, куда-то позвонил и сказал, что его могут принять товарищи Драчук и Фишман. Алексей прошел в указанную дверь и оказался в большой комнате, густо уставленной разнообразной мебелью, явно реквизированной у "буржуев". Я товарищ Фишман, командир красной гвардии района, а товарищ Драчук — руководитель нашей разведки. Фишман, мужчина в полувоенной ворме с лихо закрученными вверх усами обратился к Алексею:

— Мы как раз обсуждаем текущую ситуацию и рады видеть еще одного нашего товарища. Охрана доложила, что ты, товарищ, из Железного Пролетарского полка, спешившего на помощь рабочим Таганрога, но героически сложившему голову в неравном бою, после чего белые закопали живьем в землю всех оставшихся в живых, чуть раньше они живьем закопали две сотни восставших против корниловцев и казаков таганрогских рабочих. Как же тебе, товарищ Егоров, удалось уцелеть?

— Я был ранен в голову и отправлен вместе с другими тяжелоранеными на бронепоезд "Пролетарий", который смог прорваться в Крым. Почти все раненые умерли в дороге, до Симферополя дожили только двое, я и один их харьковских рабочих, которому ампутировали ногу. После того как рана зажила и он смог передвигаться на костылях, по его настоянию, этого рабочего каким-то образом отправили домой, видимо, рассчитывая, что белые не будут задерживать инвалида на костылях. Дальнейшая судьба его мне неизвестна. Мое лечение затянулось дольше, кроме гнойной раны на голове от удара шашкой, я получил еще и контузию, которая привела к частичной потере памяти. Я получил предписание на долечивание в Ялтинском санатории, после чего предстану перед медицинской комиссией.

— А кто еще может подтвердить твои слова? — спросил матрос Драчук, сверля Алексея подозрительным взглядом близкопосаженных глаз.

— Механик бронепоезда, он из питерских рабочих и хорошо меня знает, так же как и комиссара полка Семенова.

— Хорошо, сказал Драчук, мы проверим. Бумаги пока останутся у нас, сейчас мой зам Сергей поставит тебя на все виды довольствия и поможет тебе сориентироваться в обстановке. Как зам председателя ялтинского исполкома, должен сказать тебе, товарищ Егоров, что санатория у нас сейчас нет, кончились санатории. Было контрреволюционное восстание офицеров, чтобы его подавить, из Севастополя прибыла подмога на миноносце, но штурмом взять санаторий бывшего императора Александра Третьего не удалось и тогда артиллерия миноносца сровняла здания с землей вместе с контрой. Докторишки, кто не пристал к заговорщикам, те еще раньше разбежались. Так что лечиться тебе будет негде, да и некогда — тут у нас большие события назревают, поэтому будь как штык к трем пополудни здесь в ревкоме — получишь задачу у товарища Фишмана.