Неизданный Федор Сологуб

КОНЬ, ЛОШАКИ И ШАЛУНГордился конь пред лошакамиИ быстрым бегом, и статьями.И точно, был на загляденье конь:                       В глазах — огонь,                       И хвост трубою,   И шея крепкая дугою,Спина сильна и широка.Могучего носил он седока     На мирном и на бранном поле,     Всегда его послушен воле.     Седок доволен был конем                       Ему покорным,   Поил его и медом, и вином.                       Кормил зерном отборным.   От зависти взревели лошаки:     — Мы не потерпим зла конизма!Верней, научнее заветы лошакизма! —                       И скалили клыки.

                       Ретивый конь, не труся,   Вступил на скользкий путь дискуссий,     Но, закопыченный, устал,                         И зачихал.   — Наш доблестный товарищ болен сапом! —Ревут все лошаки. Развязка не долга:   Сгрудившися, берут его нахрапом,Да и ведут лечиться в дальние луга.   Я видел иногда: мальчишка,            Изрядный шалунишкаКапризничает и шумит,                           Кричит,                           Визжит,   Но няня строгая подходит,И за руку его подалее уводит:   Пускай один поколобродит.                           Короче говоря,Вот какова мораль у этих басен:Когда даешь уроки Октября,

            То будь в отъезд согласен.8 (21) января 1925

6[85]

НЕДОРАЗУМЕНИЕ С НЕВОЮ      Перетерпев судеб удары,      Мы в удареньях знатоки.      Никто не скажет, что мадьяры,      Хотя и храбры, но жидки,И также знаем мы, что все напитки      Бывают жидки,   Какой ни примешай к ним густоты,   И если говорим мы про хвосты.      Так мы не говорим: прохвосты,Все эти истины, конечно, просты,      И ведомы, бесспорно, всем.      Я речь о них завел затем,   Чтоб присказка была, потом же будет сказка,      И в ней завязка и развязка.   Нева не хочет быть Невой,

   Уж каламбур наскучил ей избитый,   И плещется она волной сердитой,   Когда ей пушки говорят: не вой!   Шумит, ревет, взывает в злости ярой.      — Хочу быть Розой или Кларой! —Склонилась наконец к ее моленью власть,      Ей дали имя Роза,      Но что же за напасть!Бунтует Роза, нет зимой мороза.Кондукторша стояла у окнаЧрез Розу проходящего вагона,      И объяснила так она      Причину бунта, рева, стона:— Вишь, на подъем она легка,Наделает немало злого.   Да что с воды спросить? Жидка,   Спросить бы надобно иного.      Нелегкие деньки      К нам в Ленинград приходят:

Волна вслед за волной повсюду колобродят,                                                     Жидки.      Услышал эти речи      Внимательный и верный комсомол             И, взяв кондукторшу за плечи,                 В милицию отвел.      Что жидко здесь, и что здесь густо,Все объяснили ей. Идет домой,   Кричит: — Чтоб всем вам было пусто!                 Всех, Роза, довела домой! —   Вы слышите здесь недоразуменье,   Поставлено неверно ударенье.      Всем надо знать, что воды у реки,             Так точно, как и все напитки,                       Бывают жидки,                       А не жидки,                       И говоря неверно,Вождей заденешь Коминтерна.4 (17) января 1925

7