Читаем Неизданный Федор Сологуб полностью

Застенчив я, и потому смешон.Моей неловкости мне часто стыдно.Когда ж в задор бываю вовлечен,То говорю и дерзко, и обидно.Я б никому понравиться не мог,Кто знает, что застенчивость — причина?Молчу, молчу, но слов прорвется ток,И будто бы раскрылася причина.Когда бы я спокойным быть умел,Я говорил бы кротко и учтиво,И правду в комплименты б завертел,И улыбался б вежливо и льстиво.Но не могу, волнует все меня,И долго я в себе таю обиду.Иной подумает: «Вот размазня!»Когда, сконфуженный, я тихо выйду.Всем кажется, — я, как тростник, дрожу,И никуда я в жизни не гожуся,
Но я порой внезапно надержу,Или с мальчишками вдруг подеруся.Тогда бранят меня, стыдят, секут,Как будто бы со мной нельзя иначе,Как будто бы березовый лишь прутМне нужен так, как кнут упрямой кляче.9 ноября 1879

9

МУЗАМуза — не дева, не резвый ребенок,Муза — не женщина, стройно-развитая.Муза — не ангел, не гений небесный,Муза — не тайна, от века сокрытая.Честь и невинность давно потерявши,Все же ты манишь, богиня прелестного,Но я бегу тебя в страхе и ужасе,И удаляюсь от ложа бесчестного.Эти позорны объятия музы,Гениям праздности вечно открытые,
И порождает конфектные куклыЛоно твое, широко плодовитое.Но, гражданин и служитель народа,Я убегаю от храма напрасного,И поклоняюсь труду вековому,Музе невинной труда и прекрасного.14 марта 1880

10[22]

НА ШИПКЕ ВСЕ СПОКОЙНО                      Три картины ВерещагинаГром орудий на БалканахПосле битвы призатих.Оба лагеря спокойноВыжидают битв иных.Снег сверкает на вершинах,И в долинах он лежит,И при месяце огнямиРазноцветными блестит.
Месяц в небе птицей мчится,То укроется меж туч,То в разрыв их быстро броситЗеленеющий свой луч.Тесной стаей, вперегонкуПробегают облака,Будто гонит их куда-тоНевидимая рука.Тихо, слышен каждый шорох,Кручи белые молчат.На часах стоит, и дремлет,И качается солдат.Воет ветер над горами,Гонит в небе облака,Пелена снегов клубится,Словно быстрая река.Потемнел Балкан лесистый,Встрепенулся ото сна,Мрачно смотрит, как за тучи
Робко прячется луна.Точно духи в пляске мчатся, —Вихри стонут и вопят,И стоит в снегу по поясЗамерзающий солдат.Вьюга злится, вьюга плачет,Кучи снега намело,Все проходы, все тропинкиЭтим снегом занесло.Ничего вдали не видно,Ночь бурливая темна,И не светит из-за тучиОробевшая луна.Над волнистыми снегамиВидны шапки да башлык,Да торчит из снега острыйИ блестящий сталью штык.14 марта 1880

11

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары