Неизвестные страницы Великой Отечественной войны

ГАСПАРЯН: Кстати, почему? Ведь по Советскому Союзу получается, если смотреть ретроспективно, то должно быть и специалистов больше, и с опытом жизни в Советском Союзе люди же там были, и все равно делаются вот нелепые ошибки, как будто это назло просто кому-то.

АНИЧКИН: Да нет, не назло. Просто, во-первых, дело в том, что составлял-то кто? Составляло это, как правило, ведомство Геббельса…

ГАСПАРЯН: Не только Розенберг, были военные, по-моему, какие-то отделы пропаганды.

АНИЧКИН: Но этим все-таки большей частью занималось Министерство пропаганды. Здесь да, все-таки европейцы — это все-таки европейцы. А здесь дикие, извиняюсь, монголы, узбеки.

ГАСПАРЯН: Дикие азиатские орды.

АНИЧКИН: Да, да. Вот поэтому — «Бей жида-политрука». Это началось все позже, когда они понимали, что на самом деле происходит. Да, нельзя сказать, что на Западном фронте у них была легкая прогулка, но они в совершенно диком шоке видят, как советские войска в окружении сопротивляются до тех пор, пока действует подразделение. Вот пока есть общая команда, войска сопротивляются. Теряется общее командование — да, тут уже распадаются, это да, но это везде. Они видят это сопротивление, и они не могут понять, как происходит.

ГАСПАРЯН: Николай, а на местное население вот эта вся масштабная агитация как срабатывала? Потому что вот в 1944 году снова Советский Союз вышел на рубеж государственной границы, но население-то уже было под оккупацией. На нем как-то отразилась вот эта массированная немецкая пропаганда? И что делали и делали ли что-то пограничники для того, чтобы как-то приводить, я не знаю, народ в чувство просто, если вот совсем по-простому говорить?

АНИЧКИН: Если брать совсем по-простому, то сильнее всего массированная немецкая пропаганда обратилась все-таки на прибалтийские республики. А если брать Молдавию, Украину, Белоруссию, ну, в Белоруссии более 600 сожженных деревень с местным населением.

ГАСПАРЯН: То есть это геноцид, по большому счету.

АНИЧКИН: Да, по большому счету, геноцид. Примерно то же самое было на Украине. Там меньше уничтожено деревень, но от этого не легче. Первоначально немцев достаточно большое количество людей встречало как освободителей. Хотели освобождения от колхозов и…

ГАСПАРЯН: От известной власти.

АНИЧКИН: От известной власти, да. В том числе хотели разрешения отправлять религиозные обряды. Да, была часть населения. Была Прибалтика. Сейчас трудно сказать, так ли необходимо было присоединять к нам эти три прибалтийские республики.

ГАСПАРЯН: До вас у меня был генерал-майор, эксперт из СВР Лев Филиппович Соцков, который сказал: «Да, надо было присоединять, потому что это стратегическая безопасность государства». Иначе бы немцы там за неделю бы в Ленинграде оказались.

АНИЧКИН: А если сделать по-другому?

ГАСПАРЯН: А как?

АНИЧКИН: Поставить просоветское правительство, разместить военные базы.

ГАСПАРЯН: А сколько бы продержалось просоветское правительство?

АНИЧКИН: Вот это вот важный вопрос.

ГАСПАРЯН: Вопрос, на самом деле, ключевой. Ну, вот Болгария, 1923 год. Вот сформировано просоветское правительство. Сколько оно держалось? Неделю?

АНИЧКИН: Просоветское правительство стран Прибалтики как раз обратилось с входом в Советский Союз. То есть, на самом деле, поддержать их можно было.

ГАСПАРЯН: Можно было, безусловно. И поддержали, провели референдум. С точки зрения всего того, что происходило в Советском Союзе, он абсолютно четко корреспондировался со всеми демократическими нормами, он соответствовал Конституции. Тут нет никакой проблемы.

АНИЧКИН: Знаете, это сравнивают с аншлюсом. Но с Австрией как раз получается очень невеселая вещь. Дело в том, что немецкие войска в 1938 году вошли в Австрию буквально за день до проведения референдума о воссоединении Австрии с Германией, буквально за день. И референдум был проведен только через месяц.

ГАСПАРЯН: Здесь совершенно другая ситуация.

АНИЧКИН: Здесь этого не было, здесь был проведен референдум. Правые к этому референдуму были готовы. Но пограничники…

ГАСПАРЯН: «Предупрежден — значит вооружен».

АНИЧКИН: По пограничным войскам я могу сказать, что точно были готовы, потому что Прибалтийский пограничный округ был сформирован до официального вхождения данных стран Прибалтики в Советский Союз.

ГАСПАРЯН: Кстати, по поводу Прибалтийского пограничного округа. В последние годы, опять же, этот посыл идет из стран Балтии и состоит в том, что настолько все люто ненавидели, прибалты, я имею в виду, Советский Союз, что при любом удобном случае, значит, они вообще отказывались служить в армии, а уж в пограничных войсках — так это просто им было, как, я не знаю, нож в сердце.

АНИЧКИН: Граждан Эстонии, Латвии и Литвы в пограничные войска старались не призывать.

ГАСПАРЯН: А почему? Боялись, что откроют «окно» на границе?

АНИЧКИН: Да, этого боялись, потому что здесь же и родственники. Было опасение. То есть литовцы — да, служили, но они же живут не только в этих странах Прибалтики, они жили на территории Советского Союза, их призывали вполне официально.

ГАСПАРЯН: А после войны эта картина поменялась как-то?