Неизвестные страницы Великой Отечественной войны

АНИЧКИН: После войны она поменялась, то есть уже стали активно призывать и прибалтов. Можно вспомнить такую достаточно веселую вещь, но это, правда, уже 70-е годы, когда, если посмотреть «Семнадцать мгновений весны», то все высокие и красивые…

ГАСПАРЯН: Голубоглазые блондины, вы имеете в виду?

АНИЧКИН: Голубоглазые блондины, которые стоят по стойке смирно в здании на Принц Альбрехтштрассе — это курсанты Московского пограничного училища, прибалты.

ГАСПАРЯН: Николай, вы сами, наверное, видите, что история Второй мировой войны в целом с 1939 года или Великой Отечественной войны с 1941 года по 1945 год активно фальсифицируется. Вот, на ваш взгляд, как историка, что должна сделать Россия, чтобы отстоять историческую правду?

АНИЧКИН: На самом деле, нужно развивать пропаганду.

ГАСПАРЯН: Все-таки пропаганду, не науку?

АНИЧКИН: Понимаете, научную монографию прочитает очень мало людей. Она написана сухим, казенным языком. Ну, согласитесь.

ГАСПАРЯН: Абсолютно с вами согласен.

АНИЧКИН: А можно эту же монографию переделать в так называемую научно-популярную литературу. Вот это необходимо.

ГАСПАРЯН: Но есть у нас сейчас авторы, которые могут противостоять новым вызовам?

АНИЧКИН: Да, авторы есть. Это тот же самый Михаил Мельтюхов, тот же Алексей Исаев, Артем Драбкин, ну, он, правда, не автор, а, как правило, составитель воспоминаний ветеранов. Авторы есть. Возникает проблема, что автору нужно кушать.

ГАСПАРЯН: Война войной, а обед по распорядку.

АНИЧКИН: И здесь необходимо финансирование. Вот тот же самый знаменитый фильм — целая история.

ГАСПАРЯН: Но это вообще отдельная песня. У меня каждый гость по ней прошелся.

АНИЧКИН: Правильно, но, извините, кем он профинансирован?

ГАСПАРЯН: Если мне память не изменяет, Парламентская Ассамблея Совета Европы.

АНИЧКИН: Совершенно верно. Вот она, пропаганда.

ГАСПАРЯН: Но эта пропаганда-то, на самом деле, направлена даже не столько в сторону Советского Союза, это русофобия откровенная, в принципе.

АНИЧКИН: Она направлена-то зачастую даже не на жителей Прибалтики.

ГАСПАРЯН: Да они там вообще мелькают, что называется, в этом кадре.

АНИЧКИН: То есть, если брать этот фильм, то он изначально снимался на английском языке. Он изначально предназначен для Европы. Ну, Европы, Америки. Вот она, вот эта пропаганда. Нужна контрпропаганда.

ГАСПАРЯН: Но будем надеяться, что, как говорили древние, «пена сойдет, а истина останется».

Г. Пернавский

Блокада Ленинграда

^{Григорий Пернавский. Военный историк. Автор публикаций по теме Великой Отечественной войны.}

ГАСПАРЯН: Вся Вторая мировая война — я думаю, что вы со мной согласитесь как специалист — она подвергается последние ну вот лет пятнадцать так точно, кто-то это называет «пересмотр», кто-то это называет «переосмыслением», кто-то это называет «искажением» или даже «фальсификацией». Но здесь важно даже не это, а то, что мы стали по-другому оценивать то, что происходило тогда в стране с 1941 года по 1945 год. Да, безусловно, какие-то вещи Агитпроп советский, Совинформбюро подавало не совсем так, как это было. И вряд ли с этим кто-то будет спорить. Но вот этот вал, он накрыл в том числе и Ленинградскую блокаду. К огромному моему, на самом деле, удивлению, потому что ну вот если есть на самом деле что-то вот такое святое, незыблемое, — то это Ленинградская блокада. Равного просто ничего этому, к огромному сожалению, мы там в истории за XX век не найдем. При всем при этом буквально еженедельно появляются работы, которые в той или иной степени эту историю пересматривают. Я, пользуясь случаем, хотел бы постараться дать ответы на некоторые вопросы. Понятно, на все невозможно, это надо не три, даже, наверное, не двадцать три программы, но на ключевые, узловые моменты этой истории я хотел бы обратить внимание наших слушателей. И давайте начнем с главного. 871 день продолжалась блокада Ленинграда. В нашей стране нашлись люди, которые договорились до того, что город надо было сдать, спасти тем самым жителей, поскольку все равно никаких планов по уничтожению Ленинграда у Третьего рейха никогда не было. Григорий, были планы или нет?