Неизвестный тайцзицюань. Книга 1. Алхимия

На этот баланс и указывает иероглиф «Цзи» (рис. 4), где с одной стороны человека, склоненного к земле, рука, а с другой – рот. (Как тут не вспомнить: «Кто не работает – тот не ест»!) Нынче иероглиф цзи переводят как «предел», и именно он стоит вторым в названии «тайцзицюань».

Что же означает иероглиф «Тай», который стоит первым и который сейчас переводят словом «Великий»? Надо сказать, что попытаться перевести иероглиф одним словом – все равно что называть треугольником тетраэдр. Объемность и многомерность смысла одного иероглифа начинает взаимодействовать с таковой соседнего иероглифа, и лишь контекст является путеводной звездой, помогающей понять, что же значит эта пара.

Так все-таки как же можно перевести с китайского иероглиф «Тай» (рис. 5), означающий, в древнейшем своем написании, человека, стоящего выше неба? «Великий», «Превосходный», «Превосходящий» – то, что сразу приходит на ум.

Рис. 6

И, наконец, иероглиф «Цюань», означающий «кулак» (рис. 6). Раньше рукопашный бой без применения оружия называли «цюаньшу». Иероглиф «Шу» переводят как Искусство. И в Китае есть очень хорошая пословица: «Сила (ли) – не победит кулак (цюань); кулак не победит работу (гун

); работа не победит метод (фа); метод не победит искусство (шу)».

Стало быть, искусство-шу вытекает из метода и опирается на него; метод – на проработку; проработка является внутренним наполнением приемов рукопашного боя, в котором поначалу без силы не обойтись.

Поэтому цюань в слове «тайцзицюань» можно считать сокращением от

цюань шу – «искусство рукопашного боя». Теперь сводим все вместе и можем получить новый смысл знакомого слова: «искусство рукопашного боя, превосходящее ограниченность».

Только не следует думать, что автор предлагает заменить уже устоявшееся «Кулак Великого Предела» на новое. Это просто пример многомерности значений иероглифов. Конечно, знатоки могут возразить, что Тай цзи – Великий Предел – философская категория «Книги Перемен» («И цзин»), получившая затем свое развитие в неоконфуцианстве. У даосов Великий Предел означал также сокровенный свет, видимый тогда, когда сердце-разум освобождалось от треволнений обыденной жизни. Все это говорит лишь о том, что, назвав эту гимнастику Великим Пределом, авторы «убили» сразу целую стаю «зайцев».

Итак, древние люди в древних лесах занимались этой практикой. Что же еще известно про те времена?

Мы уже сказали, что это было «детство» человечества. И нравы были простыми и бесхитростными. Люди еще не сделали отточенным и изощренным свой ум. Ум еще не затмил интуицию логикой. Люди смотрели на вещи просто и видели их такими, какие они есть. Страсти еще не обуяли их сердца, а ветер страстей еще не нарушил глубины их покоя и безмолвия. Вот что это были за времена. То, что было потом, было нисхождением, нисхождением с высоты состояния этих людей. И, согласно традиции, «духовное делание» означало восхождение к этому состоянию, к этому пределу.

Вот чем была для человека традиции практика гун фу

тайцзицюань. Восхождение к истокам бытия. Сообщительность через практику с людьми древними, подлинными, а значит, прозрение в себе духовной глубины. Возможность прозрения в вечно изменяющемся потоке времени Неизменного, открывающегося нам в пределе нашего опыта. В Великом Пределе.

Ясно, что такая практика и такая направленность не то же самое, что видеоматериалы и самоучители по тайцзицюань, и соотносится с ними примерно так же, как великая Любовь между мужчиной и женщиной с брошюрой «Техника секса», купленной где-нибудь на вокзале.

И если устремление человека чисто и величественно, если с таким настроем он берется практиковать тайцзицюань, то эта «старая вещь» оживает, дышит и начинает играть своими небывалыми красками сегодня, как и тысячелетия назад.

Даосские истоки Тайцзицюань

Никто, видимо, не может сказать, когда точно возник даосизм как понятие, но можно точно сказать, когда он проявил себя как философско-социальное учение, – это произошло в эпоху Конфуция или немного позже. Сама встреча двух китайских мудрецов очень показательна. Конфуций – достаточно молодой, амбициозный, уже вкусивший славы среди правителей Поднебесной, и Лао-цзы – человек в годах, хотя и невысокого происхождения, однако пользующийся влиянием благодаря чему-то незримому, внутреннему, человек, за плечами которого стоит традиция, восходящая к самому Желтому Предку и Всеобъемлющему Совершенному. Их встреча оказалась судьбоносной для обоих. То, что она повлияла на Конфуция, несомненно. Однако и авторитет Лао-цзы еще больше усилился от этой встречи. (Вот как в разные эпохи по-разному изображали эту встречу: см рис. к этой и следующей главе.)

Конфуцианство и даосизм часто противопоставляют, но если присмотреться, то оба эти учения говорят о похожих вещах, о Небе (или воле Неба), о Человеке, о Дэ. Также о почитании древности, о традиции, о высшем благе для человека.