Неизвестным для меня способом

Думал: скорее всего, так и есть, но все равно, конечно, надеялся, что однажды они найдут эту удивительную Белую Рощу. Не то чтобы деревья со светлыми стволами и листьями были нужны ему сами по себе – что с ними делать? – просто очень любил добиваться поставленной цели и вообще побеждать. Поэтому когда после долгих поисков, то ли в самом конце июля, то ли уже в августе Дора сказала: «Надо попросить о помощи духов леса, иначе мы Белую Рощу никогда не найдем», – он сначала обрадовался: а вдруг духи и правда помогут? – и только потом сообразил, что никаких духов на свете нет. Это сказки и предрассудки необразованных древних людей. «Вот именно что необразованных! – сказала ему тогда Дора. – Они просто не умели сочинять. Этому же надо специально учиться. Так что они, скорее всего, иногда кого-нибудь такого удивительного встречали, а потом рассказывали, что поняли и запомнили, как есть». Он сперва начал спорить, но потом решил: да ладно, пусть просит, кого захочет, лишь бы не папу с мамой. К тому же, если допустить, будто в лесу есть какие-то невидимые сказочные духи, сразу становится гораздо интересней. И веселей, и страшней.

* * *

Всю дорогу Дора сидела рядом, держала его за руку. Это почему-то ощущалось как счастье, причем такое непростое счастье, честно заслуженное, словно искал ее всю жизнь и вот наконец-то нашел. Хотя это неправда. Не искал он никакую Дору. Не вспоминал даже. Ни ее, ни – теперь-то смешно подумать – себя самого.

Когда объявили посадку, Дора неожиданно встрепенулась. Сказала:

– Ой, мне надо сам знаешь куда. Прости. Я сейчас, – и убежала, но почему-то не в сторону туалетов, а вперед, в бизнес-класс.

Он даже не проводил ее взглядом. Сидел, разглядывал левую руку, которой она только что касалась. Чувствовал себя не просто идиотом, а самым настоящим безумцем. Думал почти равнодушно: вот как оно бывает, оказывается. Вот так люди и сходят с ума. А со стороны, наверное, незаметно. Спорим, все остальные думают, я совершенно нормальный человек. Интересно, сколько нас таких, тайных психов, приученных прилично вести себя в общественных местах, не кричать, не вращать глазами, не плеваться, не биться в судорогах, не выть, не кружиться, как дервиши, а сохранять спокойствие, что бы в головах ни творилось? А ведь, наверное, много. Смешно, если вообще все.

Достал телефон, но тут же спрятал обратно в карман: лучше бумага. Не поленился встать, достал из сумки черный маркер и одну из открыток, купленных для девчонки с работы, которая собирает открытки из разных городов. Подумал: удивительно все-таки, какая ясная сразу стала голова, снова все помню, даже такую незначительную ерунду – про маркер и открытки для Габи. И главное, что я – Михаил.

Записал на открытке очень мелко, чтобы побольше вместить, торопливо, пока она не вернулась: «Я – Михаил Янович, папа – Ян, мама – Галя, в позапрошлом году умерла, старший брат – Сашка, никаких сестер нет, я родился в Ленинграде, жил в Мурманске и Хабаровске, с пятнадцати лет живу в Риге, объездил почти весь мир, но при этом не был ни в каком Ютербоге, никогда, никогда, никогда, никогда…»

Начав писать «никогда», уже не смог остановиться, пока не исписал всю открытку. Спрятал маркер обратно в сумку, но открытку держал в руках на тот случай, если снова вернется кудрявая женщина со странным именем Дора. Думал: я тогда прочитаю и сразу все вспомню. А если не вспомню – ну елки, тогда не знаю, что делать. Я еще никогда не сходил с ума.

Даже на паспортном контроле не выпускал из рук открытку. И с подозрением косился на кудрявую пограничницу – а вдруг это Дора меня морочит? Нет, глаза темно-карие. Точно не она.

Дора появилась, когда он ждал чемодан. Неслышно подошла сзади, взяла за руку, сказала ласково: «Даничка», – что-то еще добавила, вроде: «Задержалась, прости». Он не стал слушать. Показал ей открытку:

– Смотри, это я написал, пока тебя не было, чтобы снова не сбила с толку. Тут написано, я – Михаил. И никогда не бывал в Ютербоге. На самом деле, смешно. Я совершенно точно сошел с ума, только не понимаю, я вот прямо сейчас сумасшедший или был, когда это писал.

– Михаил, – вслух прочитала Дора. Улыбнулась: – Тебе идет. – Помолчав, добавила: – Ты просто так тогда загадал. Не знаю, что именно, ты же не вслух говорил, но…