Некама

Горчаков согласно кивнул. А что тут скажешь? Все. Обложили, не вырвешься. На хрена он, действительно, из кожи вон лез, землю совхозную чуть ли не ел, каждый росточек облизывал, горевал при поздних заморозках и ранней засухе, как о своем хозяйстве? Работал бы спустя рукава, сидел бы в своей деревне — топтал бы пыльную свою улицу по сию пору кирзачами. Девчонок своих, конечно, жалко. Папа-предатель, такого врагу не пожелаешь. Съехать им из деревни придется. Ну да ладно, хоть 10 лет, да пожил, а не ушел бы тогда с немцами, не спрятался бы у бауэра Дитера — шлепнули бы еще в 44-ом.

Ну, а теперь шлепнут в 1957, какая разница…

ЯНВАРЬ 1959, У ДОМА ЛЕСОРУБОВ, 42 КВАРТАЛ. СЦЕНА ПЕРВАЯ — ОГНЕВ, БОРИС, СМИРНОВ

БОРИС: Узнал, батя?

ОГНЕВ: Узнал, конечно. Хотя трудно было, не спорю — вон какой здоровый стал. А это кто с тобой?

СМИРНОВ: Смирнов, Николай Евгеньевич, капитан КГБ, работаем вместе с Борисом.

ОГНЕВ (по-прежнему, обращаясь только к Борису): Так ты чекист теперь?

Борис пожимает плечами. Ему неловко.

ОГНЕВ: Ну, бог тебе судия, что я скажу.

СМИРНОВ: Зря ты так, Борода. Борис — парень толковый, хороший и занимаемся мы не тем, что невинных пытаем и сажаем…

ОГНЕВ: Да ладно?! А что так? Не заслужили пока? Не доверяют?

Смирнов играет желваками. Но сдерживается.

СМИРНОВ: Мы из отдела розыска нацистских преступников…

ОГНЕВ (перебивает его): Ага, самое место искать бывших нацистов — это Северный Урал, именно тут у них гнездо. Вы бы хоть что-то новенькое придумали бы. Были тут до вас двое из вашей же конторы. Тоже уверяли, что за военными преступниками гоняются. И так же объяснить ничего толком не могли. Кто у вас там легендами-то занимается? Вы им, бездельникам, пропистон вставьте!

СМИРНОВ (быстро): Кто? Кто тут был?

ОГНЕВ (издевательски): Не помню, гражданин начальник. Вам лучше знать.

Борис жестом останавливает Смирнова, который готов вспылить.

БОРИС: Батя! Это правда: мы ловим предателя, бывшего полицая, который наших людей убивал. Жестоко убивал. В наших местах, кстати — в лагере был начальником охраны, я его помню, до сих пор боюсь. Так что нам понадобится твоя помощь. Но для этого нам надо знать, кто приезжал и выдавал себя за сотрудников органов.

ОГНЕВ: Нет, граждане чекисты, я вам тут не помощник. Работа ваша — справляйтесь сами.

Огнев бросает окурок на снег. Собирается вернуться в дом.

СМИРНОВ: У них был акцент?

Огнев поворачивается и смотрит на гбшника.

СМИРНОВ: Странный такой акцент, сразу не определишь, какой, да? Сначала кажется прибалтийский, потом понимаешь — нет, не он. А имена — литовские, да? Или эстонские?

ОГНЕВ: Нет.

СМИРНОВ: Нет — акцент, или нет — имена?

Огнев молчит.

СМИРНОВ: Да пойми, Борода, чудак ты человек! Скорее всего, к тебе приходили израильские агенты…

Огнев фыркает и начинает хохотать. Смирнов обижается.

СМИРНОВ: Я тебе серьезно говорю! Израильская разведка тоже за ним гоняется, за этим гадом, понимаешь? Только нам надо их опередить, вот и все.

Огнев вытирает слезы, выступившие от смеха.

ОГНЕВ: Ага, два классических еврея — Халимов и Нурмухаметова, просто пробы негде ставить!

СМИРНОВ: Значит, мужчина и женщина… Странно… Хотя у них и женщины в армии… (внезапно догадывается) Нурмухаметова такая девушка лет 18-ти, да? Темненькая, кудрявая?

ОГНЕВ: Вроде того.

СМИРНОВ (Борису): Готовься к встрече с сестрой, Борух Наумович. Скорее всего, ее тоже взяли опознать нашего героя.

Борис бледнеет.

ОГНЕВ (Борису): Он это серьезно? Твоя сестра жива? Или это трюк такой? Они на эти фокусы мастера, так что ты, Борька, сильно-то не обольщайся.

БОРИС (хрипло): Не, Батя. И в самом деле похоже на то. Вот он утверждает, что она после лагеря оказалась в Израиле. Так что все может быть.

ОГНЕВ: Смотри, как оно поворачивается! (Смирнову) Ладно, хрен с вами, может, и правда они агенты какие, хотя ребята славные, спокойные. Ушли они. К манси ушли. Стойбище Курмантова. Там и ищите. А я вам ничего не говорил.

СМИРНОВ: Есть у нас подозрение, что этот беглый нацист скрывается среди группы студентов. Я вас убедительно прошу о нашем разговоре никому ничего…

ОКУНЕВ: Знаю я, как вы убедительно просить умеете. Не ссы, капитан, не продам.

СМИРНОВ: А почему эти двое ушли в стойбище Курмантова?

ОКУНЕВ: А вот у них и спросите, меня в ваши дела не впутывайте, я ими сыт по горло. Все.

Огнев собирается уйти, но неожиданно поворачивается:

ОГНЕВ: Манси не обижайте. Они как дети.

ЯНВАРЬ 1959, СЕВЕРНЫЙ УРАЛ, СТОЙБИЩЕ КУРМАНТОВА

Лея даже не представляла, что бывает так холодно. Когда они с подружками жаловались на холод — в Галилее иногда температура падала даже ниже ноля! — это было ничто по сравнению с тем, как холодно было здесь. Ашер пытался научить ее одеваться теплее, но все эти бесконечные слои ткани и шерсти, которые он наматывал на нее, мгновенно выстывали. Спрятаться от холода было некуда. Спасения нет.