Некоронованный

Армия обходила эти горы с двух сторон, а Аранарт «забыл» о них. Это само по себе было достаточно красноречиво, чтобы Голвег молчал на редких советах. Но однажды вечером в палатке он спросил напрямую.

– А чего ты хочешь от меня? – пожал плечами князь. – Чтобы я потратил в лучшем случае месяцы, а то и годы, сражаясь с горцами в горах, которые, конечно, когда-то были нашими, но уже больше полутысячи лет принадлежат им? Рудаурцы их знают, мы – вот разве только Хэлгон; это затяжная и совершенно бессмысленная война. Особенно сейчас, когда я считаю время на телеги обоза.

– Ну, – эхом откликнулся Хэлгон, – ты говорил, что рудаурцы хуже орков и их надо даже не убивать, а давить.

– Говорил, – спокойно отвечал Аранарт. – И вы бы предпочли, чтобы у меня дело не расходилось со словом?

– Мы бы предпочли знать, – в тон ответил старый командир, – что ты сейчас думаешь о рудаурцах. И как бы ты поступил, будь у нас и время, и обоз для такой войны.

– А никак!

Разговор был неприятен князю, и он не трудился скрывать. Но отвечать приходилось, эти двое требовали и имели на это право.

– Всё равно что… лежачего бить! Да, я считал так, да, я говорил, это было! было! но сейчас… их страны больше нет, так же как и нашей. Они больше не враги. Они даже сдаться нам не могут…

– Потому что боятся тебя страшнее Моргула, – хмыкнул Голвег.

– Не поэтому, – твердо возразил князь. – Чтобы сдаться, нужен правитель. Нужен хоть кто-то, кто может говорить от имени народа. А у них же не осталось никого, коме главарей на пару десятков человек каждый.

Помолчал. Вздохнул:

– Бить их, когда насмотрелся, как Ангмар их стрелами в бой гонит?..

Снова помолчал. Закончил тоном полководца, не допускающим ни возражений, ни даже обсуждения:

– Они нам не опасны, и хватит о них говорить.

А зори у хоббитов тихие

Войску, идущему через Форност и броды, достались запасы, спрятанные за Щербатым Зубом, а по Тракту навстречу бойцам потянулись хоббичьи телеги со снедью. Гондорцы с удивлением смотрели на полуросликов, походящих на детей скорее беззащитностью, чем ростом, но при том важных, словно тарбадские купцы.

Те из арнорцев, кто знал о маленьком отряде, молчали.

Это было несложно: никто ни о чем их не спрашивал.

Когда проехали мост через Барандуин, Аранарт сказал, что поедет к Мышекорям.

– Тебе так надо терзать себя?! – сердито отвечал Голвег. – Непременно посмотреть в глаза отцу того, в чьей смерти ты себя винишь?

– Я не виноват в его смерти, – по спокойному тону князя командир следопытов понял, что спорить бесполезно. – Дыма нельзя было предвидеть, а даже если бы и можно – наши доспехи не спасли бы полуросликов. Ты прав, весть об их гибели может привезти любой гонец. Но я поеду сам. Я хочу увидеть Дрого.

Голвег глубоко вздохнул, и этим вздохом, больше похожим на рёв, высказал всё, что он думает об упрямстве князя.

– Ты останешься. Если что – отправишь гонца. Но сомневаюсь, что придется. А Хэлгон со мной.

– Как скажешь.

– Это пара дней. Здесь близко.

– Понятное дело.

– Не сердись, – этот тихий, извиняющийся голос. Как он всё-таки похож! Похож, несмотря ни на что. – Пойми, я должен его увидеть. Тот мой сон… я не ожидал, что эти полурослики есть на самом деле. Ну и потом – пусть уж весть о смерти привезет тот, кто видел.

– Много тебе сквозь дым было видно! Ночью!

– Мне было видно достаточно, – тихое и оттого непреклонное возражение, – чтобы я мог об этом рассказать.

Они с Хэлгоном свернули с тракта и поехали на юг, рассчитывая еще до вечера найти Дрого Мышекоря.

Вопрос, заданный первому же хоббиту, пыхтящему трубкой, убедил Аранарта, что его сон и тут был вещим.

– А, так вы всё-таки покупаете табак! – изрек хоббит. – Да зачем вам в эту Южную Четь ездить, у нас тут…

– Нет, нам нужно именно к Мышекорю, – отвечал дунадан.

Им пришлось выслушать немало похвал здешнему табаку, ведь он не хуже и гораздо дешевле, чем у этих, которые живут на краю света и все кладовые золотом забили от жадности, – но после этого дорогу им сообщили, и арнорцы поскакали на юго-восток.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Аранарт у Хэлгона, когда они проехали несколько лиг.

– Я не верю своим глазам, – отвечал нолдор. – Нам мерещится одно и то же?

Их окружала обычная жизнь хоббитов. Севернее, к тракту, еще были какие-то следы войны: палисады, частоколы, рвы – здесь же двое всадников словно попали в сказку. В сказку про самую обыкновенную повседневность.

В самую прекрасную и самую волшебную сказку из возможных.

– Старейший? – осторожно спросил Аранарт.

– Не знаю, но похоже, – отвечал Хэлгон. – Больше некому.

– Форност не уберегли каменные стены, а этих защитили те палисады, которые мы видели? М?

– Похоже, что рудаурцы их просто не замечали, – задумчиво проговорил нолдор. – Чары отвода глаз. Я слышал о таком.

– И не только глаз. Я посылал сюда отряды за едой, но не думал о том, как этот край смог избежать разграбления.

Зеленые холмы. Круглые двери норок. У калиток – цветы позднего лета. Оранжевые тыквы в огородах сияют издалека, словно десятки солнц, решивших спуститься на землю.

На землю, где не прошелся огонь войны.