Некрасавица и чудовище. Битва за любовь

— Но, господин Кас, — матушка нахмурилась, — это не совсем уместно. Магда вернулась из темных земель. Мы все прекрасно понимаем, что это означает. Увы, выход только один — обитель. И Магда, воспитанная в пансионе, понимает это как никто. Она нуждается в утешении и наставлении, так что с вашей стороны крайне жестоко держать ее здесь.

— Зачем же сразу думать о худшем? Ее светлейшеству, как вы знаете, удалось вернуться непорочной, и вы подвергаете сомнению ее правдивость?

— Разумеется, нет. Но существуют правила…

— Да, — согласился отец. — И обитель — не единственный выход. Возможно, еще одно обстоятельство охладит ваш праведный пыл: я не намерен платить за содержание Магды.

Раньше я не замечала, что улыбка отца может быть совершенно змеиной. Или я просто забыла? По лицу матушки пробежала тень, но она достойно выдержала удар:

— Никто и не требует у вас денег. Все пожертвования делаются добровольно во славу Светлейшей.

Отец фыркнул:

— Разумеется. Вот и я говорю, что вы ничего не получите. И потом, вы, моя госпожа, лукавите. У опороченной девицы вовсе не один, а два выхода. Будь она хоть последней темной шлюхой.

— И какой же второй? — Матушка скривила губы.

— Если ее возьмет в жены честный человек. Он будет нести за нее ответственность и обелит ее имя. Для меня этот вариант более предпочтителен. Поэтому я уже разослал необходимые письма, чтобы как можно быстрее все устроить.

Так вот в чем заключается план! Я отстраненно слушала их перепалку, пока они грызлись, как две дворняги за кость, и все время повторяла себе, что в светлых землях я временно. У меня есть цель, к которой я стремлюсь, и я не задержусь здесь дольше необходимого.

Отец оглядел комнату и словно заметил меня впервые:

— Пройдемте в мой кабинет, матушка. Там завершим этот разговор. А моя дочь пусть пока отдыхает.

Надо же, какая забота.

— Не волнуйся, Магда, Светлейшая не оставит тебя и приведет в обитель. — Матушка описала в воздухе благословляющий знак.

Они уже выходили, когда появилась Флора с опухшими от слез глазами. Она поклонилась и спросила своим тихим, бесцветным голосом:

— Матушка, вы прибыли забрать Магду?

— Да, но господин Кас упорствует, — ответствовала та, протягивая пухлую холеную руку для поцелуя.

Флора почтительно приложилась к матушкиному перстню, а потом обратилась к моему отцу.

— Мой дорогой супруг, — со страстью, которой не приходилось от нее ожидать, взмолилась Флора, — я прошу вас: отошлите Магду прочь из нашего дома.

«Нашего»… А впрочем, чему я удивляюсь. Этот дом в гораздо большей степени ее, чем мой.

Отец удивленно моргнул. Видно, не ожидал, что его супруга может иметь собственное мнение, да еще и по такому вопросу. Он даже не нашелся, что сказать, а Флора продолжила:

— Ей самое место в обители. Она так долго пробыла во тьме, да еще и этот ее глаз с пеленой… Это вселяет в меня тревогу. — Моя новоиспеченная мачеха всхлипнула. — Я не хочу ни в чем обвинять Магду, но…

Она замялась.

— Говори же, Флора! Не беспокойся!

Отец шагнул к ней и ласково обнял ее за плечи, как будто хотел оградить от всего враждебного мира.

Я была удивлена столь не свойственному для отца проявлению нежности.

Флора кивнула.

— Да, мой господин, — сказала она. — Простите, матушка, за столь откровенные подробности. Но до появления Магды у меня была задержка…

— Почему ты не сказала? — Отец весь подобрался.

— Я боялась радоваться раньше времени. — Флора подняла на меня свои красивые глаза. — Но стоило Магде спросить, не в положении ли я, как немедленно пришли ежемесячные крови.

Она снова всхлипнула.

Отец нахмурился и бросил на меня такой уничтожающий взгляд, как будто я как минимум покалечила его драгоценную супругу.

— Ах, дитя, какая глупость. Магда здесь совершенно ни при чем. Конечно, очень жаль, что так вышло. И я буду молиться Светлейшей, чтобы она подарила тебе ребенка…

В глазах матушки блеснул опасный огонек, у нее явно появилась идея.

— Господин Кас, позвольте все-таки переговорить с вами наедине.

Они вышли. Слуги под руки увели расчувствовавшуюся Флору, которая, впрочем, не преминула злобно на меня посмотреть. Хотя бы она была искренна в своей вере, что это я виновата в ее беде, и не скрывала этого.

После того как меня оставили одну, стало очень тихо. Да, уж… недаром говорят, что любовь слепа. Отец выбрал пустоголовую, жадную и суеверную девицу. Но с другой стороны, может, они друг друга стоят.

Но ее представление возымело эффект. Когда я спустилась вниз, то увидела, как слуги спешно укладывают в сундуки мои растерзанные платья. Флора достаточно пришла в себя, чтобы руководить ими. И на этот раз голос ее звучал уверенно и довольно твердо.

— Это несите в мою комнату, — командовала она, — а вот этот ларец… в нем какие-то пузырьки и склянки… м-м-м… поставьте в кладовую. Потом разберемся, что притащила эта…

Почувствовав мое присутствие, она резко обернулась.

Как разъяренная кошка, я бросилась к Флоре и вырвала ларец у нее из рук.

— Это ты не получишь, — твердо сказала я.

Она шагнула к слугам, заслонив собой мои платья.

— Несите быстрее! Не стойте! — рявкнула эта нежная и трепетная дама.