Некрасов за 30 минут

Выдержанное в лучших традициях реалистической школы, это стихотворение показывает, что мечты поэта о том, что с отменой крепостного права, жизнь простых работяг будет гораздо легче – не оправдались. Наоборот, стало еще хуже. Крестьяне стали свободными, но потеряли право обрабатывать землю, что делали веками, исчезла и уверенность в завтрашнем дне, постоянная занятость, а значит, наступил голод. И именно голод и тяжкая болезнь помешали работнику собрать урожай: «…Вашему пахарю моченьки нет… Да не по силам работу затеял Плохо бедняге – не ест и не пьет…».

Автор от имени колосьев пшеницы вопрошает: «…Где же наш пахарь? чего еще ждет? Или мы хуже других уродились?…» и сам же отвечает: «…Нет! мы не хуже других – и давно В нас налилось и созрело зерно…». Но констатирует, что крестьянин не в состоянии убрать хлеб, он сам еле жив: «…Руки, что вывели борозды эти, Высохли в щепку, повисли, как плети Очи потускли, и голос пропал…».

Железная дорога

Это культовое стихотворение очень реалистично и лишено всяческих прикрас. Местами оно отталкивающее и шокирующее. Состоит из четырех отдельных частей. Первая часть – это зарисовка осенней русской природы через окно вагона, в котором путешествует автор; вторая – рассказ отца-генерала сыну-подростку о строительстве железной дороги. Последующие части – спор генерала и автора, ставшего случайным свидетелем этого разговора о той цене, которая была заплачена за это строительство, о тысячах загубленных жизнях, о страшных условиях труда рабочих, о голоде, холоде и болезнях, с которыми столкнулись вчерашние крепостные, а сегодня – свободные и безработные крестьяне, в надежде заработать копеечку.

Показана и радость от окончания строительства, но все лавры достаются сильным мира сего, а рабочие так навсегда и полегли в сырую землю по обочинам железной дороги.

Размышления у парадного подъезда

Стихотворение посвящено судьбе простого русского мужика. Как и многие произведения автора, оно содержит в себе горечь от бедственного, бесправного и безрадостного существования крестьян, которые всю жизнь вынуждены быть просителями: «…мужики подошли, Деревенские русские люди… Свесив русые головы к груди…», «…«Допусти», – говорят С выраженьем надежды и муки…». Но их отовсюду гонят сытые хозяева этой жизни, не понимая, что именно на этих простых работягах и держится все их благосостояние.

Некрасов с болью в сердце вопрошает этих господ: «…Ты, считающий жизнью завидною Волокитство, обжорство, игру, Пробудись! Есть еще наслаждение: Вороти их! в тебе их спасение!..» и сам же говорит: «…Но счастливые глухи к добру…». Он возмущен несправедливостью того, что эти богачи не боятся суда ни земного, ни небесного: «…Не страшат тебя громы небесные, А земные ты держишь в руках…», а в жизни простых людей ничего к лучшему не меняется: «…И несут эти люди безвестные Неисходное горе в сердцах…».

Заканчивается стихотворение мыслью о том, что наша земля переполнена горем людским, плачем и голодом обычного русского мужика: «…Волга! Волга!.. Весной многоводной Ты не так заливаешь поля, Как великою скорбью народной Переполнилась наша земля…».

В дороге

Николай Алексеевич Некрасов по праву считался тонким знатоком души простого человека и именно ему посвящено подавляющее большинство его произведений. Это стихотворение не стало исключением и повествует о судьбе простой крестьянки, которая была воспитана в барском доме и приучена к сытой и хорошей жизни. Потом она господам надоела и ее вернули обратно в деревню, только делать она ничего не умеет, о тяготах крестьянской рабочей жизни ей ничего не известно. В этом и заключается ее жизненная трагедия – она вынуждена выживать в мире, к которому не приспособлена: «…Ни косить, ни ходить за коровой! Да, вишь, дело в руках не спорилось! Как дрова или воду несла, Как на барщину шла – становилось…», «…То натерли ей ногу коты, То, слышь, ей в сарафане неловко…».

Основная мысль произведения – нельзя просто так вырывать человека из его социального окружения, люди – это не игрушки и не собачонки, которых потом просто можно выгнать за ненадобностью: «…А украдкой ревет, как шальная…Погубили ее господа, А была бы бабенка лихая!..».