Некромантика по любви

Итак, Миха храпел, Эдвин уверено и аккуратно вёл мобиль, а я сидела рядом с Люси и никак не могла найти покой. Я возвращалась в столицу, откуда уезжала опозоренная, нищая и ужасно напуганная. Для меня были закрыты двери приличных домов, прежние подруги спешно переходили на другую сторону улицы, завидев меня издалека. Я голодала и жила в комнате с гулящей женщиной.

Откровенно говоря, положение моё и сейчас нельзя было назвать завидным. Была леди, стала гувернанткой. Имела когда-то свой дом, теперь же — даже не представляла, где мы остановимся в Льене. И всё же меня называла своей подругой леди Стерлинг, а самый лучший мужчина Галлии, кажется, меня любил.

И оглядываясь назад, я могла бы сказать себе той, испуганной и потерянной девочке, подъезжающей к такому ужасному заведению, как придорожный трактир: «Забудь то, что было в Льене. Жизнь не заканчивается, у тебя всё впереди. Ничего не бойся, ты справишься.»

Словно в подтверждение моих мыслей, сидевшая рядом Люси неожиданно всхрапнула и тихо заскулила во сне, уронив голову мне на плечо. Какая она всё же смелая!

Перед самым отъездом, когда все саквояжи были погружены в багаж, а я грустно стояла над цветущей клумбой, отчаянно не желая покидать Крапиву, ее оранжерею и старый сад, к Эдвину подошёл дворецкий. Судя по его серьёзному и несколько виноватому лицу Фрэя и вдруг заволновавшейся Люси, дело было в том самом загадочном уведомлении. Подруга бросила на меня умоляющий взгляд, и мне ничего не оставалось, как пойти к мобилю, хотя видит Пречистая, как же я опасалась новых потрясений!

— Прошу прощения, милорд, но всё уже решено. Так будет лучше для всех.

Несмотря на бледное лицо, Фрэя говорил на удивление твёрдым и даже жёстким голосом. Я замерла, не понимая, что происходит. В какой-то момент мне даже пришло в голову, что дворецкий вместе с Люси решили уволиться. Я ведь знала, что у них завязались отношения. Возможно, эта пара захотела покинуть Крапиву и жить своей жизнью? Как можно запретить подобное? Тем более что положение лорда Морроуза довольно шаткое. Хорошо, если задумка Оберлинга увенчается успехом. А если Эдвина действительно вдруг призна́ют преступником и заговорщиком? Милорд был готов к риску. Я тоже: моё желание — быть рядом с возлюбленным и в скорби, и в радости.

Но слуги…

Сейчас, спустя много часов утомительного пути, мне было стыдно за свои сомнения и страхи. Увы, я всё ещё не научилась быть сильной.

Я потёрла лицо руками, поёрзала на давно ставшем неудобным сиденье и испустила тяжкий вздох.

— Что с вами, миледи Адель? — проснувшаяся от моей возни Люси погладила меня по плечу. — Устали? Обопритесь на меня, поспите немного. Может, укутать вас пледом? Вечереет, стало прохладно.

Я криво улыбнулась, покачала головой и поймала её руку. Наклонилась к ней.

— Просто вспомнила, как вы с Фрэем нас огорошили. До сих пор в себя прийти не могу.

Люси мечтательно улыбнулась. Да уж! Новость о тайном браке, уже заключённом буквально под носом хозяев, смогла выбить из состояния душевного равновесия даже Эдвина. Оказалось, что пока мы с ним… объяснялись, Фрэй и Люси успели обвенчаться. Благо, документы у дворецкого были теперь новые, чистые.

Почему так секретно и быстро? Чтобы в случае смерти всё имущество Фрэя (а его, по словам Эдвина, действительно накопилось немало) осталось его возлюбленной — согласно букве закона. После проигранного сражения за Крапиву и ночи в участке на нарах, Фрэй решил подготовиться к худшему загодя.

Теперь Люси улыбалась лукаво и довольно, а я стыдилась смотреть ей в глаза. Я снова усомнилась в друзьях, в тех, кто ни разу меня не подвёл, кто поддерживал и помогал. Я так и не научилась разбираться в людях.

Что ж, теперь моя камеристка — солидная и замужняя дама: Люсьена Кребестриан. Разве можно себе представить, кем она была в прошлом? Она изменилась, и сильно. Одевалась скромно и элегантно, даже разговаривала по-иному, стараясь не глотать окончания слов и не ругаться. Да, по этой молодой и уверенной в себе женщине сразу было можно понять, что за ней стоит сильный мужчина.

Оставалось лишь ей позавидовать…

Летний «Кабан» существенно отличался от того убогого заведения, в которое я вошла этой ранней весной. Судя по всему, дела в трактире шли преотменно: рядом достраивалось внушительного вида и размера здание, вероятно, гостиница, перед трактиром разбили засыпанную щебёнкой площадку «Только для мобилей», которая тоже не пустовала. С порога нам в ноздри ударил аппетитный аромат жаркого и специй, в обеденном зале сверкали сияющей белизной столы свежего дерева. Эдвин остался решать насущные вопросы, а нам с Люси вручил медный ключ от номера и приказал отдыхать с дороги. Мне показалось, что в его глазах снова появилась тоска, а плечи поникли. Какие же сложные они, эти некроманты!

Впрочем, возможно, что милорд просто устал.