Некто Финкельмайер

— Каков стервец? — не без восхищения комментировал Мэтр. — Это вам, милые мои, новое поколение! Цинизм как способ существования, а? Но что же это все такое, вы же, как я понимаю, близко стоите к Арону? — обратился Мэтр к Никольскому.

Тот, однако, был в затруднении. Что нужно Мэтру ответить? Рассказывать, как их всех уже несколько недель таскают к следователю? Старик будет думать, что и его могут вызвать повесткой в любой момент. Сказать, что дело, которое выглядит для него так серьезно, сейчас уже потеряло всякий смысл, потому что умер Леопольд? Нет, старому человеку нельзя вот так, неожиданно, это преподнести, —давно ли оба, Мэтр и Леопольд сидели за одним столом в «Национале»? И Фрида тоже не знала про смерть Леопольда Михайловича. Никольский поэтому, взяв самый уверенный тон своего низковатого баритона, объяснил Мэтру, что да, действительно, такое дело затевалось, но касалось оно именно художников, они же все — и сам Никольский, и Арон — к художникам этим не относились никоим образом, было одно лишь случайное знакомство, и это все выяснилось уже, все уже разрешилось, а сведения, полученные Мэтром от редактора, устарели, это во-первых, а во-вторых, эта сволочь Пребылов по пьянке себя выставлял, все смешав воедино —и то, как его на вечеринке поставили на место — это действительно было, — и то, как с ним беседовал секретарь, чего быть, конечно же, не могло, просто Пребылов знает, что вы благосклонно относитесь к его врагу — Финкельмайеру. Мэтр был успокоен, чем уж больше — тем, что выговорился, или небрежно спокойными объяснениями Никольского — кто его разберет… Но, успокаивая Мэтра, Никольский вовсе не кривил душой, так как и вправду был убежден, что все эти новости таковыми уже не являлись, а устарели теперь, и что пьяная болтовня Пребылова — лишь отголосок уже утихшего.

— Все должно сейчас уладиться само собой, — сказал он, прощаясь, и Фриде.

— Ой, что-то не верится! Так тяжело, так тяжело! — горько вздохнула она. — Вы повидаетесь с Ароном? Вот, отдайте ему письмо. Уже с неделю у меня лежит. Из какой-то воинской части.

Фрида протянула Никольскому конверт. Взглянув на обратный адрес — «в/ч» и номер, — он сунул письмо в карман.

Когда на следующий день, вернувшись с работы, Никольский присел к столу, чтобы выпить с тетушкой чаю и затем отправиться к Арону, он взял вынутую только что из ящика «Вечернюю газету» и развернул ее, проглядывая невнимательно. Заголовок в подвале третьей страницы заставил вскинуться и бросить ложечку.

— Что там, Ленушка? — спросила тетя. Но Никольский не слышал ее, он читал:

НЕКТО ФИНКЕЛЬМАЙЕР — «ПОЭТ»

Некоторое время назад некто Финкельмайер вообразил себя поэтом. Конечно, каждый вправе считать себя, кем захочет. Известный гоголевский герой, Поприщин, называл себя Алжирским беем… Но никто у нас не вправе, возомнив себя «личностью», наплевательски относиться к нормам и правилам нашего общежития, не выполнять по отношению к обществу прямых обязанностей гражданина, среди которых одна из высших —обязанность заниматься общественно-полезным трудом. А что же Финкельмайер?

Он решил, что надо жить в соответствии со своими мещанскими, обывательскими представлениями о том. как должен жить «поэт». Прежде всего он оставил работу. У Финкельмайера, поясним, есть диплом, которым он обзавелся в заочном институте. Бывшие его сослуживцы, конечно, не могли не видеть, с какой «элегической» ленью проводил за конторским столом дни за днями этот «поэт» с высшим экономическим образованием! Но зато он никогда не отказывался от командировок по причине, известной всем ловкачам — «сачкам», как они сами себя называют: в командировке можно ничего не делать, а к окладу получать дополнительные суточные…

Итак, «поэт» оставил работу. Затем он оставил семью, жену и двоих детей. Вы, читатель, возмущены? Не стоит возмущаться. Среди обывателей широко распространено мнение, что все поэты живут «романтической жизнью». Конечно, откуда взяться вдохновению, если «быт заедает», из кухни запах щей, а под ногами малыши копошатся?! Нет, нет, для вдохновения нужно другое. Свобода чувств! Богема! Жизнь без обязанностей!