Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне

Нельзя сказать, что жизнь моя была гармоничной во всех отношениях — я не имел спутницы жизни. Найти жену среди молодых женщин-коммунисток было нелегко: я понимал, что в конце концов ей придется разделить мою судьбу во всем, а такую жизнь не назовешь беспечной. Незадолго до моего отъезда в командировку в Испанию один из товарищей познакомил меня с Еленой Пэтке на митинге. Чем чаще мы встречались, тем больше она завоевывала мое сердце. Ее мать была эмигранткой из Польши и работала в текстильной промышленности в одном из городков штата Массачусетс. Когда Елене исполнилось тринадцать лет, она отправилась в Нью-Йорк и получила работу в магазине по продаже одежды.

Самообразование, которым упорно занималась Елена, в сочетании с участием в классовых боях более чем компенсировали пробелы в ее знании. Она вступила в ряды компартии в 1935 году. Потом изъявила желание сражаться в Испании на баррикадах, однако руководящие товарищи из партийного комитета уговорили ее остаться дома. Я постоянно восхищался Еленой, ее самостоятельностью, боевитостью, способностью быстро принимать правильные и разумные решения. Твен согласился, чтобы она оказывала мне непосредственную помощь в разведывательной работе.

Через несколько месяцев фашистская Германия напала на СССР, и перед нами встали задачи, требовавшие быстрого и оперативного решения. Моя группа тогда состояла из семи человек. Нам удалось получить схемы и чертежи, а также отдельные части новых видов оружия, которое выпускалось на местных заводах.

В начале 1941 года мы с Еленой поженились. Она работала токарем на военном заводе. В выходные дни нам редко доводилось бывать вместе. Задания, которые я выполнял под руководством Твена, вынуждали меня часто выезжать из Нью-Йорка.

Весной 1942 года меня призвали на воинскую службу в американской армии. Поддержание связи с моей группой и другие связанные с этим заботы легли на плечи Елены. Позднее она получила дополнительное задание: начала работать с очень ценными агентами. Одним из них был человек, занимавший важное положение в Управлении стратегических служб (так называлась американская разведка во время второй мировой войны). С ними Елена работала в течение двух лет. Несколько позже Твен познакомил ее с новым руководителем — Анатолием Антоновичем.[153] Елена осуществляла тогда связь с очень ценным агентом, который передавал нам чрезвычайно важную научную информацию о создании атомного оружия. Ей приходилось много ездить по стране и поддерживать связь со многими агентами. У них она получала бесценную разведывательную информацию и доставляла ее в Нью-Йорк.

Моя же служба в американской армии началась на Аляске. Затем я участвовал в операции по высадке в Нормандии, а также в военных кампаниях во Франции и в Бельгии. Потом военная судьба забросила меня в немецкий город Веймар, где я встретился с советскими и немецкими товарищами, пережившими ужасы Бухенвальда. В ноябре 1945 года меня демобилизовали. Заряженный радостью и оптимизмом от общей победы над фашизмом, я вернулся в Нью-Йорк и вновь приступил к разведывательной работе.

Не успели народы вернуться к мирной жизни, как подули ветры «холодной войны», начатой президентом США Трумэном и Уинстоном Черчиллем. Администрация Вашингтона нагло и самодовольно размахивала атомной бомбой, угрожая СССР. ЦРУ, пришедшее на смену Управлению стратегических служб, ступило на скользкий путь заговоров, диверсий и убийств, протягивая свои щупальца по всему миру.

В самих Соединенных Штатах началась травля всех прогрессивно мыслящих американцев. Эта кампания, которая получила название «охоты за ведьмами», проходила в атмосфере клеветы и шпиономании. Инициатором травли стал сенатор Маккарти. ФБР, руководимое Эдгаром Гувером, начало засылать в ряды американской компартии множество своих агентов и осведомителей. Через некоторое время американская охранка арестовала свыше двухсот руководителей коммунистической партии и многих представителей прогрессивной интеллигенции. Американец, заподозренный в сочувствии коммунистической партии в период маккартизма, мог в любой момент потерять работу и оказаться в тюрьме.

Для Елены и меня неписаным и непреложным законом и заповедью были три правила: стойкость, бдительность и терпение. В самый разгар «холодной войны», когда в Америке свирепствовали оголтелые антикоммунисты вроде сенатора Маккарти, мы познакомились с советским разведчиком-нелегалом, имя которого, как нам потом стало известно, Рудольф Иванович Абель. Поначалу у нас сложилось впечатление, что перед нами фермер из Новой Англии. Одет в легкую летнюю рубашку, а на голове мягкая соломенная шляпа — словом, он ничем не отличался от любого простого американца. Мы сожалели, что нам удалось проработать с ним только десять месяцев. Это был незаурядный человек и талантливый разведчик.