Нельзя брать чужое? Если очень хочется - то можно! (СИ)

- Мина, я все, конечно, понимаю. Но есть мобилка – это раз. Сейчас воскресенье 8 утра – это два. И что там могло такого произойти, что в такое время ты тут стоишь, уперев руки в боки да с криво повязанным бантом?

- А? Минако спешно зашарила руками по голове и вернула бант в надлежащий вид. – Не сбивай меня с толку! Ты виделась с Мамору?

- Ах это. Отдельное тебе спасибо за «прогулку».

- ???

- Ну тебя, заходи давай. Я есть хочу. Не завтракала еще по твоей милости, а у мамы там воскресные пончики. Остынут еще. И малиновый молочный коктейль.

Чуть выпустившая пар Минако отказываться, ясное дело, не стала. Пончики Икуко стоили того, чтобы подуспокоиться.

Через 5 минут девушки сидели в комнате Усы, поставив между собой большое блюдо с пышными пончиками в сахарной пудре, да по бокалу коктейля, ароматно пахнущего малиной. Откусив первый кусочек, и блаженно зажмурив глаза, Усаги вяло махнула рукой, призывая продолжать расспросы.

- Вчера мне звонил Таики, – с места в карьер заявила Айно, пристально смотря прямо на хозяйку дома. – Говорил он весьма тактично, но… через весь монолог «красной нитью» шла информация о том, что Сейе и Какю пора возвращаться. Что мол, ТЫ Усаги, причина того, что Воин с женой все еще тут и у «Трех Огней» под угрозой следующие концерты.

Усаги, поперхнувшись крошкой, надсадно закашлялась.

Но Минако была неумолима. Она продолжала:

- Я, конечно, свела все в шутку и даже рассказала о вашей с Мамору прогулке в парке. Что, мол, у вас все отлично и зашибись, но… Что, мать его, происходит, Уса?! Только не говори мне, что ты и…

- С дубу рухнула? – возмутилась Цукино, быстро прожевав пончик. – Минако, не неси ересь. У меня есть Мамору. У нас родится Чибиуса. При чем тут Сейя? Или Ятен? Или Таики? Они отличные ребята, но какое отношение они имеют ко мне? Дурацкие претензии, ей-Богу. Мало ли, кто с кем дружит. Что теперь, не общаться, если у кого-то появилась пара? И с чего ты такой кипишь подняла, рассчитывала на «горяченькое», а? Отдай пончик, ты уже 5 стрескала. Слушай, скажи лучше…

Усаги.

Что-то было не то. Меня мучали смутные сомнения. Почему я не сказала Мине о том, что Сейя приходил ко мне и о ситуации под мостом? Она же моя лучшая подруга. Почему я скрыла? Не хотела глупых оправданий? Скорее всего.

После ухода успокоившейся и сытой Минако, я села на кровати, обняв подушку и задумавшись. Почему я так бурно отреагировал на Воина? Чего ждала? С чего вдруг убежала столь импульсивно от друга из прошлого? Я же была рада увидеть его, я хотела этого… Разве нет?

А Мамору. МОЙ Мамору. Тот, ради которого я совершала безумства, только бы увидеть… только бы дотронуться… только бы получить ответное объятие и поцелуй. Но тогда… Во время прогулки по набережной… Мне показалось, или его поцелуй, который я всегда ощущала, как прикосновение розовых лепестков, сменился горечью больничной микстуры? На миг. После оставив отвратительную приторность, от которой меня чуть не вывернуло. Что это? Больные игры моего воображения? Скорее всего. Я отвыкла за время разлуки. Ну точно. «Усаги, не гони пургу, – сказала я сама себе. – Мамору это Мамору, а Сейя это Сейя». Просто, «наложилось». Слишком много событий. Минако, блин, пойду еще поваляюсь, пока мать не придумала мне задание на день.

А в это время вокалист «Трех Огней» бездумно выводил лезвием на коже первую букву имени одной блондинистой знакомой…

====== Глава 7. ======

Сейя.

Так. Кого я обманываю? 5 лет прошло, а я помню все как вчера. 60 месяцев. 1 826 дней. Помню не разумом, а сердцем. И даже брак с Какю не смог ничего изменить. Нет, я по-прежнему очень привязан к своей Принцессе, к своей, теперь уже, жене, но… Это не та буря эмоций, которую вызывала во мне Лунная Королева. Серенити. Сейлор Мун. Какю хотелось защитить, уберечь, охранять, как нежный цветок, как хрупкую драгоценность. Куколку хотелось растормошить, «ужалить», вывести на эмоции. Увидеть пожар в глазах, гневный румянец на щеках, сжатые в ярости кулачки. Я скучал за этим. За этим тайфуном под названием «Усаги Цукино». Она так смешно злилась и была при этом столь мила. Рядом с ней тогда я чувствовал себя донельзя живым. Каждой клеточкой ощущал пульсирующую во мне кровь. Заключенный брак не отвлек меня и, встретив блондинку вновь, я с еще большей ясностью осознал то, чему упорно противился все прошедшие годы – мне нужна была Усаги Цукино.

Усаги ловила себя на мысли, что ее словно «разделили надвое». Днем она была одна, ночью же… Отголоски снов о прошлом настойчиво посещали ее каждые сутки. Прошлом, где она проводила время вместе с Сейей. Где весело «прыгали» за плечами два хвостика, где блестела в лучах солнца водная гладь озера, где полотенце на бедрах играло роль «фигового листка», где новоявленная звезда эстрады Коу Сейя был чем-то обязательным и раздражающе-необходимым. Такая вот непонятная, но дорогая сердцу «солянка».

Утро приносило мысли совсем о другом брюнете. Мамору. Перспективный. Педантичный. Взрослый и надежный. И Усаги была новой. Взрослой, уверенной, присмиревшей. Но, такой ли она хотела быть на самом деле?