Нематериальное наследие. Карьера одного пьемонтского экзорциста XVII века

4. Еще до решительного вмешательства епископа 16 августа Джован Баттиста Кьеза должен был осознавать значимость своей проповеди и озабоченность, которую она вызывала у властей диоцеза, о чем свидетельствует не только избранная им стратегия перемещений. В самом деле, 7 августа он приступил к сбору более подробной документации, чем тот простой список, который он вел в своей тетрадке: это были доказательства излечения за истекшее время, и он заверил их у нотариуса. Он собирался представить их «любому церковному или светскому судье». Кьеза начал с Кастаньоле делле Ланце, куда он вернулся, чтобы потребовать у Пьетро Бальбиса, неграмотного крестьянина из Пинероло, клятвенно подтвердить в его присутствии и в присутствии нотариуса Антонио Кане, что за день до того на границе Сан-Дамиано он подвергся обряду изгнания бесов и получил благословение. «На протяжении примерно 30 лет я не имел сил вести свою жизнь, а в последние шесть лет был вынужден пользоваться костылями, чтобы передвигаться», теперь же он мог ходить свободно. Стремясь подтвердить свидетельство крестьянина, два священника, дон Паоло Франческо Ардиццоне и дон Джузеппе Антонио Вальсания, подписали акт, объявив, что они присутствовали при излечении.

В действительности это была единственная мера предосторожности, принятая Джован Баттистой перед Феррагосто[16]. Сбор доказательств продолжился лишь впоследствии, но, вероятно, скорее неофициальным образом: он уже не присутствует при получениях свидетельств, хотя все они явно проводятся по его просьбе. Благодаря помощи младшего брата Габриеле, который будет объезжать деревни в поисках наиболее подходящих очевидцев, Кьеза обеспечит наличие достаточного количества показаний в свою защиту.

13 октября два аптекаря из Кьери отправляются по просьбе Джован Баттисты к нотариусу Франческо Джузеппе Молинери. Синьор Джузеппе Маттео Монтефамельо рассказывает, что «две мои малолетние дочери у меня в доме тяжело заболели, по всем признакам и по мнению знающих лиц, которые их посетили, на них была наведена порча». Он пригласил Кьезу, и тот их вылечил.

Второй аптекарь, Джованни Антонио Канавезио, рассказывает, что «в марте тяжко захворал синьор дон Бальдассаре Гинарелла, каковой во время своей болезни принимал различные лекарства, прописываемые ему синьорами врачами и посланные мной из моей аптеки. Но видя, что они ему не помогают, я заподозрил, что он подвергся порче». Был призван Кьеза, и дон Бальдассаре выздоровел.

К двум свидетельствам прибавляются и другие: в июне Кьеза излечил сына Джованни Андреа Руски, дочерей Орацио Приериса и Джованни Томмазо Молинаро, а также синьору Маргериту Пастору. Все они заявляют, что он отказался брать плату: «я хотел дать ему серебряный скудо, — говорит Канавезио, — для возмещения причиненного неудобства, но он с негодованием его отверг, сказав, что занимается лечением не ради заработка, а только из милосердия, дабы помочь ближнему и к вящей славе Божией». Все остальные утверждают, что «знали и знают вышеназванного преподобного синьора Кьезу, настоятеля Сантены, как достойного и набожного священнослужителя, и в указанных нами случаях они присутствовали и участвовали в заклинаниях бесов, совершенных им с помощью названных молитв, и не замечали, чтобы эти молитвы и заклинания были против нашей Святой Католической Веры».

Между 20 и 23 октября Габриеле направляется в Соммариву, чтобы собрать показания местных нотаблей. За некоторое время до этого адвокат Томмазо Гери привез в Сантену для лечения своего сына Баттисту, поскольку «за последние три дня названный сын не мог пить молоко и испражняться»; после лечения Кьезы «я убедился, что ему стало лучше, что он пил молоко, а на следующий день облегчил кишечник». В дальнейшем мальчик стал постоянным клиентом сантенского настоятеля, поскольку «он не мог владеть левой рукой», в которой, по-видимому, сосредотачивались духи до того момента, как Джован Баттиста излечил его полностью.

В Соммариве же к Кьезе обращались целые семьи: в первый раз его пригласил и принял в своем доме синьор Карло Франческо Аллазия, муж тетки маленького Баттисты. Кьеза излечил жену Карло Франческо, «подвергшуюся порче, как полагали и некоторые другие духовные лица». Кроме того, в Соммариве он избавил от лихорадки жену Андреа Боето Аличе, от почечных болей — Марию Катарину Рокку. Вознаграждение он всегда отвергал.

Того же 23 октября Габриеле перебирается в Кастаньоле ди Пьемонте, житель которого Микель Пинардо сообщает, что 6 или 7 августа он отправился к Джован Баттисте в Ноне, «потому что у меня опухла правая ступня и лодыжка, и от боли я не мог стоять и должен был ехать верхом… И прежде чем отправиться к вышеназванному, я показывал свою распухшую ногу многим хирургам в Кастаньоле, и два хирурга сказали мне, что не могут распознать мою болезнь и что нужно сделать надрез, но я, скорее всего, останусь калекой». Джован Баттиста Кьеза, «обнаружив на мне порчу», излечил его, так что тот «свободно добрался до дома пешком».