Немеркнущий

Уличные фонари не работали, зато пылали костры, и нам было видно все – и то, как закружила первая метель, – из машины «скорой помощи», услужливо предоставленной больницей в обмен на привезенное нами оборудование от «Леды-корпорейшн».

– Многие люди потеряли свои дома, когда обвалился рынок, – терпеливо объяснила я. – Правительство не смогло погасить свой долг, из-за этого люди лишились работы и не смогли сохранить то, чем владели.

– Но если так обстоят дела везде, почему банки не позволят людям оставить то, что у них есть, пока жизнь не наладится? Разве людям не нужно помогать?

– Потому что мир так не работает! – крикнул Роб с водительского сиденья. – Привыкай.

На мужчине была темно-синяя униформа санитара «скорой помощи», и он, казалось, наслаждался возможностью мигать фарами и сигналить тем, кто недостаточно проворно давал ему дорогу. Рядом с ним сидел один из членов команды «Бета», Рейнольдс, назначенный помогать нашей половине опергруппы. И когда они с Робом похлопали друг друга по спинам, мне хватило одного взгляда на лицо Джуда, чтобы понять: Рейнольдс – один из участников заговора против нас, это их разговор подслушал Джуд.

Остальные семеро членов «Беты» ехали впереди на приличном от нас расстоянии в кузове старого пикапа. Они были похожи на протестующих, ни чем не отличаясь от другой молодежи этого возраста: кепки «Ред Сокс», всклокоченные волосы и толстые куртки, под которыми было легко скрывать оружие.

Профессор, которого мы искали, жил в Кембридже, прямо за Чарльз-ривер. Гарвардская медицинская школа, где он проводил свои исследования, удачно располагалась в центре самого Бостона. Роб, который мудростью никогда не отличался, решил разделить операцию на два одновременных нападения. Команде «Бета» предстояло вывести из строя лабораторию, нам с Джудом – проникнуть в дом и «задержать» профессора для допроса.

По крайней мере, так думал Роб.

По мосту Лонгфелло мы переехали через реку под бесконечные вопросы Джуда о бейсболе, о реке, о липкой гадости на полу автомобиля, о том, как мы планируем возвращаться домой, пока, наконец, в наушниках наших коммуникаторов не зажужжал голос Бартона.

– Это Командир, готов начать операцию в двадцать два тридцать. Доложите о местоположении, Наставник.

– В пяти минутах от Гусиного гнезда, – ответил Роб, и я почувствовала, как «скорая» рванула вперед. Во мне разгоралось нетерпение. Я выпрямилась, подтянула колени к груди и обхватила их руками.

– Мы контачим с тылом?

– Тыл на связи. Линия защищена, я отслеживаю обе группы. Даю добро начинать в 22.30. Судя по спутниковым данным, помехи у Второй Цели минимальны. Но в вашем, Наставник, секторе замечена значительная активность.

Даже не знаю, кто испытывал большее отвращение, когда Роба называли «Наставником», – он или я. У Роба не было своей команды детей, как у Кейт, но этот ярлык навешивали на любого, кто руководил чудными детьми на операции.

– Да тут просто митингуют, – проговорил мужчина.

Встав на четвереньки, чтобы дотянуться до заднего окна, я выглянула наружу. Роб оказался прав. Мы проезжали обсаженный по периметру деревьями университетский парк, изборожденный дорожками. Сотни, может, и тысячи человек, не обращая внимания на мокрый снег, столпились вокруг огромного костра. Единственным, что разделяло протестующих и небольшое кольцо раздраженных полицейских вокруг, были плакаты и барабаны, валявшиеся здесь же в снегу. Люди замерли на краю небольшого парка, словно ожидая, когда подвернется возможность прорвать линию мундиров и пистолетов.

– Против чего они протестуют? – прошептал Джуд, затуманив дыханием стекло. Я не ответила, только махнула ему пригнуться, и принялась считать кварталы, которые мы проезжали: один, два, три, четыре, пять.

«Скорая помощь» резко остановилась недалеко от профессорского симпатичного белого домика с покатой шиферной крышей. Роб отстегнул ремень безопасности, встал и, слегка потянувшись, полез в кузов.

– Мы на месте, – сказал он, прижимая руку к уху. Я почувствовала, как его глаза заскользили по мне, но сама сосредоточилась на Джуде, который снова затрясся.

«Этот ребенок сам себя угробит», – подумала я, потирая переносицу.

– У вас все чисто, – предупредил агент, руководивший операцией из Штаба. – Гусиное Яйцо идет.

– Роджер, – сказал Бартон, и Роб повторил.

Вид у него был усталый, квадратная челюсть заросла щетиной, но взгляд говорил о полной боевой готовности. Роб бросил мальчику куртку и кепку фельдшера, словно это могло скрыть, что Джуд выглядел еще на пару лет младше, чем был на самом деле.

– Все время молчи, не суетись, иди прямо за мной, а потом тащи свою задницу обратно, – напутствовал мальчишку Роб. Потом, повернувшись ко мне, спросил: – Ты знаешь, что делать?

Я поймала взгляд его темных глаз:

– Знаю.