Немец

— Окей. — Они пожали друг другу руки. — Знаете, я вот историей всегда интересовался. Правда, после перестройки пришлось заново переучиваться. Вранье было в прошлом, да и новым враньем завалили прилавки всех киосков и книжных магазинов. Это была просто… — Антон не знал, как по-английски сказать «вакханалия», — это был какой-то ужас. Ладно, это, как говорится, «из другой оперы». Про то, что мы с вами стоим на месте паломничества диссидентов, я вам ничего не скажу. У нас подобный факт, во всяком случае для большинства граждан, никогда не превратит место в достопримечательность. Эти самые горельефы, которые вы искали, разделили странную судьбу самого храма. Храм закладывали три раза. И за двести лет три раза… как это сказать, освящали его первый камень…

— Освещали? В смысле, einweihen — «освящать»? Религиозный термин?

— Да, точно. Первый раз, через несколько лет, после того, как закончилась война с Наполеоном, кажется, в 1817 году, храм заложили на Воробьевых горах. Это совсем другое место, с него нынешний Храм Христа Спасителя виден как на ладони. Строительство, вроде как, начали, но оно было приостановлено. Только в 1832 году Николай Первый, русский царь, утвердил окончательный проект.

— Антон, вы знаете, кстати, что для Европы обычное дело строить церкви и соборы сто и даже двести лет. Продолжайте, пожалуйста, вы очень интересно рассказываете.

— Хорошо, спасибо. Итак, Николай захотел еще и место для строительства подыскать самостоятельно. И его выбор, по непонятным для всех причинам, пал на место Свято-Алексеевского женского монастыря и церкви Всех святых, которые и были по приказу императора снесены. Церкви сносили и во времена воинствующего Православия. Достаточно было царской воли, потому что царь считался живым богом на земле. И Сталин был живым богом. Но одно дело снести храм, и совсем другое дело избежать ответственности за это, не навлечь беды. Легенда гласит, что некая послушница уничтоженного монастыря прокляла это место и все то, что на нем впоследствии будет построено.

— Удивительно!

— Вот именно. Что было дальше, вы знаете. Храм взорвали при Сталине, но то, что планировали поставить на его месте, так и не построили. Вместо «дворца Советов» соорудили плавательный бассейн «Москва», а в начале 1990-х годов его последнего директора, как я слышал, посадили в тюрьму за преступления с золотом.

— Честно говоря, я про это не знал. Кошмар… Бассейн на месте церкви!

— Мы с этим долго жили. У меня даже был абонемент, ну, в смысле, я имел доступ в этот бассейн в детстве, посещал там спортивную секцию. Очень нравилось в нем плавать, особенно зимой. На улице минус двадцать пять, а тебе хорошо. Вода теплая, пар поднимается.

О том, что было раньше на этом самом месте, я тогда не знал. Уже после того, как началась кампания по восстановлению Храма, до многих стал доходить смысл того, что случилось в начале 1930-х годов. Но, как мне кажется, повсюду можно найти скрытые причины необъяснимых, даже ужасающих наше современное общественное мнение явлений.

Пресловутое проклятие послушницы, по-моему, не снято. Посмотрите на новый храм: похоже, сооружение возведено на века, качественно, его вид впечатляет, но многие утверждают, что это не церковь. Или пока не церковь… Говорят, что построили памятник разрушенному Храму, а Храм так и не восстановили.

— Странно. Но почему? Я вчера гулял там. Это просто грандиозно!

— Строительство сопровождалось скандалами, слухами, подковерной борьбой реставраторов за право вести работы. Начинал все некий Алексей Денисов, энтузиаст, реставратор, но, я так понимаю, человек, не считавший необходимым обзаводиться достаточно влиятельными друзьями. А может, просто его друзья оказались слабей. И в итоге победил близкий к московскому мэру очень странный человек по имени Зураб Церетели. Человек-блицкриг. Скульптор-агрессор. Знаете, даже когда кому-то не нужны его работы, он их дарит насильно, и некоторые после не знают, как избавится от них. Заметьте, Церетели этот не фигурки типа японских нэцкэ ваяет, а многометровые статуи из железа… Это по его инициативе, я так думаю, Храм украсили снаружи скульптурными изделиями из бронзы.

— Симпатично смотрятся, помню…

— В России всегда создавали только резные украшения, из белого камня, или, как вот эти горельефы, из мрамора. Разрушенный Храм снаружи так не выглядел. Думаю, эти детали, которые изменили в угоду вкусам или интересам одного влиятельного персонажа или нескольких, и сопровождавшие все это интриги, сослужили дурную службу святой идее возрождения Храма Христа Спасителя…

— Да, Антон, вижу, вы не в восторге от того, что построили на месте разрушенного Храма. Вы очень вдохновенно обо всем говорите.

— Знаете, я рад, что Храм восстановили и что бассейн убрали. И думаю, что теперь, по крайней мере, на нашем веку, новый бассейн там не построят. Уверен, пройдет пятьдесят лет, и про все эти тонкости люди позабудут. В конце концов, в Храме идут службы, и он обязательно оживет, превратится из музея в святое место.