Немец

Женщина с двумя детьми устроила в очереди небольшой скандал. Получив заветный штамп в паспорте, делающий ее пребывание на родине легитимным, она разразилась строгой тирадой в адрес блондинки в зеленом:

— Девушка, если можно, вы улыбайтесь хотя бы немного в следующий раз, а то с такими рожами тут сидите, хоть обратно уезжай.

Блондинка пожала плечами и, видимо, вопреки всем уставам и правилам общения, прошептала:

— Ну и уезжай.

Женщина хотела ругаться, но не смогла от возмущения вымолвить ни слова. К тому же, у нее заплакал ребенок, да и очередь начала волноваться. Никому не нравилось поведение наших пограничников, но ведь оно уже давно вошло в поговорку, а всем надоело лететь, надоело стоять в очереди, надоело думать, что багаж привезут еще нескоро.

Антон пропустил Ральфа вперед. Настроение было хуже некуда.

«Сейчас этого деятеля завернут, и начнется… — с тоской подумал Антон и вдруг увидел, как таможенник от души приложил штамп к странице паспорта Мюллера. — Надо же, вот чудеса…»

Антон попал к той самой блондинке, что не хотела улыбаться возмущенной пассажирке.

— С какой целью ездили в Мюнхен? — спросила она Антона, почему-то разглядывая в его паспорте открытую визу в США.

— Как с какой? Пива попить. Там у них Октоберфест.

Пограничница строго посмотрела на Антона, проверила его по компьютеру и вернула паспорт. Он не удержался и улыбнулся. Случилось чудо — она улыбнулась в ответ и даже сказала: «Счастливо».

«Эх, Россия», — вздохнул Антон, направляясь к Ральфу, который, как солдат, уже был на страже у карусели номер 5, над которой висело табло с номером их рейса.

— Антон, представляешь, пропустили, — у Ральфа явно от сердца отлегло.

— Of course, my friend. Democracy… блин.

— Что? А… конечно, демократия.

— Ральф, давай отойдем отсюда, а то прижмут сейчас.

— Но тут написано, что скоро будет багаж…

— Тут не написано, во-первых, что он будет «скоро», а, во-вторых, не факт, что его выдадут с этой карусели.

— Но вот табло…

— Ральф, слушай, давай отойдем. Это не объяснить.

Друзья встали около стойки, за которой несколько человек заполняли таможенные декларации. Ральф отлучился в туалет. Вернувшись, некоторое время молчал, а после поинтересовался у Антона, почему в туалете международного аэропорта под писсуаром стоит большое эмалированное ведро.

— Эту новую технологию, — объяснил Антон, — начали использовать сравнительно недавно. Раньше, когда не было ведра, через дырку на дне проливалось… Так что ведро — это достижение, по сравнению с тем, что было раньше. А если серьезно, то это, конечно, кошмар.

Ральф вежливо промолчал.

— Антон, мы сейчас поедем в Воронеж? — спросил он через некоторое время.

— Да. Только надо ко мне заехать, кое-что взять, а потом еще одолжить у Чингачгука джип. Не спрашивай — это кличка, никнейм моего друга. Долгая история.

— А джип зачем?

— Поедем на машине в Воронеж.

— Далеко это?

— Ровно пятьсот километров. Дорога хорошая. Не автобан, конечно, но, если не считать сужения у Ельца, недалеко от реки Дон, то должны долететь часов за шесть, с учетом остановок.

В это время по громкой связи сонный голос сообщил на двух языках, что багаж пассажиров, прибывших из Мюнхена, будет выдаваться на карусели номер 7.

У Антона зазвонил мобильный телефон.

— Алло? — в трубке послышался знакомый голос. — Это Антон? Здравствуйте. Это Михаил, из монастыря.

Этого звонка, да еще в пять утра, Антон не ожидал.

— Михаил? Не рановато звоните?

— А вы еще спите? Извините, пожалуйста, видимо, я перепутал…

— А у вас что-то срочное?

— Да, мне нужно с вами встретиться. Есть очень важная информация по делу, о котором мы с вами говорили на экскурсии.

— Мы можем сделать это в понедельник? Сегодня, видите ли… сегодня у меня много встреч, а завтра я бы хотел уехать на дачу к друзьям.

— Я вас долго не задержу. Давайте встретимся часов в десять.

— Где?

— Предлагаю на Октябрьской площади, у Ленина. Странное место, конечно, но от монастыря недалеко. Если вам удобно.

— Мне нормально. Давайте только не в десять часов, а в девять. Я наберу вам на мобильный, как буду подъезжать.

— А ваш друг из Германии с вами?

— С какой стати?

— Извините, до встречи.

Михаил повесил трубку. Антон задумался. Ральф даже не поинтересовался, кто звонил. Вот что значит заграница. Деликатный. Антон первым нарушил молчание:

— Звонил Михаил из монастыря…

— Черт!

— Скорее, наоборот… А в чем дело?

— Да я кружку забыл. Я ведь ему кружку купил.

— Да, было бы кстати этой кружкой ему стукнуть по голове.

— Почему?

— Ральф, ну ты же взрослый мужчина, книжки, наверное, читал про шпионов?

— Честно говоря, как раз про шпионов не любил.

— Зря. Тогда слушай. Который час, скажи мне, пожалуйста?

— Десять минут шестого. Так… Я понял. Почему он звонит тебе так рано? Значит, в курсе, что ты прилетел сегодня?!

— Не только. Он еще осведомлен о составе нашей делегации. Не зря спросил, со мной ли ты… Глупо, кстати, с его стороны. Ну, тем лучше. Короче, мы договорились встретиться в девять у Ленина… у памятника вождю недалеко от центра. Теперь вот что я предлагаю: надо купить два билета на воронежский рейс. Прямо здесь, в Шереметьево.