Немецкие бомбардировщики в небе Европы. Дневник офицера люфтваффе. 1940-1941

Надо полагать, дома народ любит читать подобную чепуху. Но что до нас, то это полный бред. Я хочу сказать вот еще о чем. Все эти книжные герои говорят не человеческие слова, а какие-то напыщенные речи. Как будто они находятся на сцене. Они ни на минуту не прекращают болтать о храбрости, самопожертвовании, верности отчизне и к тому же никогда не заканчивают предложения без упоминания фюрера. Я хочу сказать вот что: мы совершенно не такие. Если кто-нибудь попросит нас ответить честно, что мы думаем о подобных вещах, и если мы действительно захотим ему ответить, то, пожалуй, наши мысли будут те же, что и у этих героев. Но мы попросту ему ничего не ответим. Мы вообще не говорим о таких вещах. Есть много чего такого, что ты считаешь важным, но о чем просто не любишь говорить. И любой разговор об этом считаешь вовсе не важным, а, наоборот, самым что ни на есть дурацким. И если человек захочет написать книгу о нас, он должен знать об этих вещах. А все эти писатели, которые, наверное, получают кучу денег, не знают о них ни черта.

Хессе собрался жениться. Мне сказал Бибер. Я был, честно говоря, несколько обескуражен. Хотя, конечно, все это теперь не мое дело, особенно если это касается Лизелотты. С одной стороны, я понимаю, если Лизелотта действительно собралась за него, то это у них серьезно. А с другой стороны, что может быть серьезного с Хессе, если в Берлине у него девушка, с которой он уже давно обручен? Но какого черта! Мои благословения.

Бибер узнал об этом случайно, потому что сидел в одной комнате с Хессе, когда того вызвали к доктору. Он вернулся от него с большим листом бумаги, который должен был заполнить. Это нужно для того, чтобы там решили, пригоден ли он к браку. Биберу удалось заглянуть в эту бумагу, говорит, что вопросы там все дурацкие. Он еще надеялся подсмотреть ответы Хессе, но тот его прогнал. Потом он опять пошел к доктору, а когда вернулся, сказал, что с ним все в порядке. Интересно, скажет он об этом Лизелотте?

Бибер рассказал мне, как однажды он тоже чуть не женился. Говорит, сам не понял, как чуть было не загремел. Он спал с одной девочкой в Дрездене. Я думаю, раз у них это было, то у нее от него ребенок, сейчас часто так делается. Но Бибер утверждает, что не знает, папаша он уже или нет. Говорит, сейчас этого и не узнаешь никогда, все девчонки с ума посходили, все хотят иметь детей, потому что партия призвала женщин идти вперед, вносить свой вклад и так далее, короче, рожать детей. Бибер также рассказал, что многие девчонки в Дрездене были бы согласны залезть к тебе в постель, даже если бы партия им не подсказывала, а многие так вообще избавляются от проблемы после того, как залетели. Сейчас я уже более или менее привык к разговорам Бибера. Я все-таки думаю, что все это вовсе не так смешно, как ему кажется, но, по крайней мере, я уже не краснею, когда его слушаю. Не должен же я, в конце концов, затыкать уши и бежать прочь, как маленький ребенок, когда он заводит такие разговоры. Я, в конце концов, старше его.

А в Дрездене случилось следующее: он намекнул своей девочке, что не прочь на ней жениться. Это было около двух месяцев назад. Он полагал, что ничем не рискует, потому что деньжат у него не водилось вовсе и девчонка была такая же богатая, как он, и им вряд ли разрешили бы жениться. Но он совсем упустил из виду тот факт, что для солдата нет ничего проще, чем получить заем на женитьбу, а также то, что не только жених, но и невеста может сделать запрос на этот заем. В один прекрасный день Бибер получил целый пакет бумаг, а когда прочел их, к своему глубокому разочарованию обнаружил, что ему не оставалось ничего иного, как поставить в конце свою подпись, и девчонка могла идти и получить денежки на свадьбу. А потом, видимо, надо было уже жениться. Ему каким-то образом удалось затормозить этот процесс, а вскоре его перевели – отправили на нашу базу, а здесь он уже смело швырнул всю эту пачку бумаги в мусорную корзину и забыл про все это дело. Девочка писала ему сюда несколько раз. Но как он сам сказал: «Теперь она сама должна понимать, что к чему».

Беспрерывная свара между Хессе и Рихтером плохо закончилась. Как-то раз они подрались всерьез, и это стало известно одному из офицеров, теперь им грозит серьезное наказание. В тот раз Хессе сказал, что он больше просто не может читать «Фельдцайтунг», она действует ему на нервы. Сказал это нам всем, не только Рихтеру. Но тот сейчас же влез с ехидным замечанием, что Хессе предпочел бы читать английские газеты. Так, конечно, делать было нельзя, Хессе вовсе не предпочитает английские газеты, не говоря уже о том, что попросту не смог бы их нигде достать, даже если бы собрался сделать такую глупость.