Немецкие бомбардировщики в небе Европы. Дневник офицера люфтваффе. 1940-1941

С того вечера, когда у нас был англичанин, эти двое ссорятся не переставая. Началось с того, что Хессе высказался в том смысле, что англичанин в общем-то неплохой парень. Конечно, так оно и есть. Но Рихтеру говорить подобные вещи нельзя. Он покраснел от злости и заорал на Хессе, мол, как он мог такое сказать. Мы сначала вообще не поняли, в чем дело, и подумали, что Хессе его чем-то оскорбил. Но Рихтер заявил, что лично он ничуть не оскорблен, а оскорблен весь немецкий народ. Мне это показалось перебором. Рихтер убежден в том, что если англичане наши враги, то ничего хорошего о них говорить нельзя. Это, я думаю, не совсем так. То есть я хочу сказать, что англичане, конечно, наши враги и, вероятно, большинство из них изрядные паршивцы, особенно Черчилль с его еврейскими друзьями. Но я не вижу никаких причин, почему бы летчику вроде нашего томми не быть исключением из этого правила. В конце концов, исключения бывают всегда. Хотя я не думаю, что было бы правильно приехать домой и там рассказывать о встрече с английским летчиком, который, оказывается, очень приятный человек. Скорее всего, меня неправильно поймут и помимо моей воли подумают, что я защищаю англичан. Но есть большая разница между тем, что нам следует говорить окружающим людям, и тем, что мы, товарищи, можем сказать друг другу. Мы не должны сами себя обманывать.

Что касается той свары между Хессе и Рихтером, Хессе не собирался всерьез спорить с Рихтером, когда тот заявил, что этот англичанин дрянь во всех отношениях и иначе быть не может. Он сказал только, что если это так, то почему же мы до сих пор не в Англии. Конечно, он абсолютно прав. Рихтер вспыхнул и прошипел: «Так ты думаешь, что немецкие летчики никуда не годятся?» Конечно, Хессе ничего подобного не имел в виду. Как раз наоборот. Если ты отдаешь должное врагу, то это говорит только о том, насколько хороши наши солдаты. То есть что они побеждают такого врага, который не так уж плохо воюет. Хессе и Рихтер, пока спорили, прошлись по этому вопросу вдоль и поперек. Хессе сказал, что нельзя не признать: англичане всегда там, где нужно, и что застать их врасплох невозможно. А Рихтер ответил, что английские летчики здесь ни при чем, а все дело в их локаторах и звуковых детекторах, которые даже не в Англии сделаны, а в Америке, и к тому же их копируют с ворованных немецких патентов. И так далее и тому подобное. Я не понимаю, откуда Рихтер все это берет. Я так подозреваю, он выдумывает это все прямо во время спора, чтобы было хоть чем-то ответить.

А Хессе ответил, что нет никакой разницы, чьи это детекторы и локаторы, английские или американские. Факт остается фактом, что англичан очень трудно застать врасплох. Когда он это говорил, Рихтер опять начал орать. Что Хессе имеет в виду, хотел бы он знать, почему в Англии невозможно высадиться? Хессе, конечно, не говорил ничего подобного, и мы с Бибером это подтвердили. Кажется, Рихтер взял себе за правило перекручивать, как он хочет, любое твое слово.

Потом мы сидели с Рихтером вдвоем, пили пиво, и я пытался его успокоить. Когда с ним разговариваешь один на один, он не такой невозможный. Но идеи у него все равно странные. Например, он мне сказал, что убежден, будто некоторые немецкие части уже высадились в Англии. И по всему видно, что он убежден в этом намертво. Я, конечно, в высадку не верю. Если бы что-то подобное произошло, штаб наверняка объявил бы. Когда-то раньше я говорил ему про штаб и его сообщения, но на этот раз решил промолчать. Потому что, если бы я сказал ему что-нибудь в этом роде, он наверняка бы опять разволновался и захотел бы знать, не возражаю ли я против права штаба что-то объявлять, а что-то держать в секрете. Если ты с ним не соглашаешься, он всегда понимает это однозначно: ты против правительства.

Почему-то он думает, что за последние несколько недель немецкие войска высадились в определенных точках английского побережья. Естественно, говорит он, что англичане не пытаются выбить их оттуда из-за угрозы революции, которая обещает разразиться и вышвырнуть Черчилля вверх тормашками. А наше Высшее командование не объявляет о высадке по той причине, что элемент неожиданности может сыграть решающую роль. То есть когда англичане обнаружат, что со всех сторон окружены нашими войсками, они будут совершенно деморализованы и не смогут оказать ни малейшего сопротивления.

Я этому не верю, хотя Рихтер ведет себя как обычно, будто ему известна совершенно секретная информация; он только улыбается саркастически, если ты ему не веришь. Но сейчас, когда я перечитал его слова, мне представляется, что во всем этом есть какой-то смысл и, возможно, кое-что из этого правда. Ладно, посмотрим. Я настоящий солдат и буду ждать до тех пор, пока штаб не позволит мне знать то, что мне можно знать.