Немецкие бронетанковые войска. Развитие военной техники и история боевых операций. 1916–1945

Сталинградский котел возник — несмотря на все представления об ином — по приказу Гитлера, после того как он, отказавшись своевременно отвести 6-ю армию с ее, в числе прочих, 6 мобильными (танковыми и моторизованными) дивизиями и использовать целесообразно в оперативном отношении, вместо этого связал армию боями в тесном пространстве за абсолютно ненужный в оперативном отношении город и при этом, из соображений престижа, взялся единолично руководить. Теперь же, в результате его жесткого приказа не отступать от Сталинграда, ситуация зашла так далеко, что армии и самой не оставалось ничего другого, как только терпеливо ждать, боями связывая крупные силы русских и не давая им вмешаться в решение судьбы Ростова-на-Дону.

Но что бы произошло, когда русские армии, явно предназначенные для окружения группировки под Сталинградом, имея в своем составе около 90 соединений[270], устремились в наступление и в начале января по обе стороны от Дона стали приближаться к Ростову-на-Дону? Со значительной долей вероятности можно предположить, что тогда весь германский южный фланг вплоть до рубежа Курск — Воронеж был бы уничтожен, и перед русскими открылся бы свободный путь на северо-запад в тыл всего германского Восточного фронта. Отвечая на этот не всегда однозначный вопрос, Эдди Бауэр пишет: «…Справедливость требует заключить, что 6-й армии удалось совершить это… и генерал-полковник Паулюс стократно заслужил свой маршальский жезл…»

Это мнение разделяли не только фельдмаршал фон Манштейн и генерал-полковник Гот, но также и советские генералы Еременко и Чуйков, которые в свое время взяли в окружение армию Паулюса[271].

Третий этап русского наступления

12 января южнее Воронежа русские приступили к третьему этапу своего зимнего наступления, форсировав Дон. Этот этап был согласован по времени с продолжением наступления на донецкий фронт и с развернувшейся в середине декабря операцией против отступающей с Кавказа группы армий «А». Русское Верховное командование с полным основанием рассчитывало, что здесь, между Украиной и Кавказом, должно быть завершено крупное сражение с уничтожением значительных германских сил. В этих рассуждениях важную роль играла, по мнению русского военачальника, окружившего германские войска под Сталинградом, генерал-полковника Еременко, ранняя капитуляция этих окруженных войск.

Прорыв русских войск успешно произошел в районе населенного пункта [Новая] Калитва (в Воронежской области) через фронт оборонявшейся здесь итальянской 8-й армии и по обе стороны села Коротояк через центр позиций венгерской 2-й армии и поверг обороняющихся в хаос, который захватил также и южный фланг германской 2-й армии, и непосредственно не участвовавший в этот момент в боях итальянский Альпийский корпус, и штаб 24-го танкового корпуса, в который входили также 2 германские пехотные дивизии. Этот штаб в сражениях зимы 1942/43 года потерял четырех генералов, командовавших корпусом (фон Лангермана, Ванделя, Эйбля и Яра), — свидетельство того, как германский высший офицерский корпус личным примером пытался спасти положение, что порицалось на самых высоких уровнях командования.

23 января 1943 года германские части оставили Воронеж[272]; 4 февраля они еще удерживали Старый Оскол. Затем распался новый фронт, который был создан согласно приказу и пытался удерживаться обозниками, тревожными группами и вернувшимися отпускниками. Протяженность старого прорванного фронта составляла около 350 километров.

Фельдмаршал фон Манштейн ярко повествует об этом периоде войны в своей книге «Утерянные победы».

Важное решение Манштейна в середине января 1943 года

Лишь максимальным напряжением всех сил оперативной группе «Холлидт» в эти тяжелые недели, задействовав 6, 7 и 11-ю танковые дивизии, удалось остановить наступление неприятеля севернее Дона на Ростов-на-Дону и тем самым предотвратить изоляцию 1-й и 4-й танковых армий южнее реки. Примерно в это же время рухнул венгерско-итальянский фронт южнее Воронежа. В результате этого на южном фланге группы армий «Б» образовалась новая обширная брешь, чреватая новой опасностью — масштабным окружением обеих групп армий, «А» и «Дон», с севера.

В этой ситуации фельдмаршал фон Манштейн принял следующее решение: до сих пор задействованные южнее Дона силы 1-й и 4-й танковых армий перебросить через Ростов-на-Дону на средний Дон, чтобы здесь отразить продвижение на запад наступающего неприятеля.

Это было масштабное предложение возможного решения проблемы, которое соответствовало постоянным требованиям Гудериана об основных направлениях танковых ударов. Предложение было подобно плану Гинденбурга и Людендорфа в сражении при Танненберге 1914 года: неподвижный ослабленный центр фронта при продвигающихся вперед сильных флангах с последующим контрнаступлением.