Немецкие субмарины в бою. Воспоминания участников боевых действий. 1939-1945

Всего русские получили северным путем четыре миллиона тонн военных материалов. Это вполне могло быть ключом к поражению Германии на Востоке. Однако следует помнить, что именно та самая штаб-квартира фюрера препятствовала строительству подводных лодок и, проводя некомпетентную и недальновидную военно-морскую политику, ограничила военно-морской бюджет тем, что оставалось после удовлетворения потребностей других служб.

* * *

Командиром подводной лодки «U-134», переведенной из Атлантики в Арктику, был лейтенант Шендлер. У него был боцманом Хофманн, подводник с богатым опытом, прошедший крещение на «U-48». Подводная лодка «U-134» находилась на пути в Киркенес, который должен был стать новой базой для операций лодки.

Над безбрежным полярным горизонтом играло северное сияние, далекое и отрешенное от происходящего на земле. Люди страдали от жестокого холода и пронизывающей влаги и не могли унять дрожь. Ревматические боли в костях не так давно познали даже самые молодые из них.

На пути в Киркенес впередсмотрящие заметили конвой. Он шел в охранении нескольких кораблей, и в тумане «U-134» двинулась в атаку. Шендлер вначале отправил короткую радиограмму в штаб-квартиру, после чего сразу потопил одно судно. Потом он спустился с мостика в лодку и, к удивлению команды, взял курс, уводивший его в сторону от конвоя. Лицо его приобрело мрачно-пепельный цвет. Он не произносил ни слова.

Тот конвой шел под германским флагом, и Шендлер заметил это только после того, как фатальная торпеда вышла из торпедного аппарата.

Из Киркенеса «U-134» направилась на свое первое боевое задание в Арктике. Зима 1941/42 года оказалась самой суровой на протяжении нескольких лет. Отстояв на вахте четыре часа, человек чувствовал, что хорошо сделал свою работу. А может, и ничего не чувствовал, потому что часто спускался в лодку замерзший, покрытый льдом и похрустывая им, и смахивал на Деда Мороза.

Заступавшие на вахту увеличивались в ширине вдвое, надевая два комплекта нижнего белья, шерстяной спортивный костюм, форму, капюшон и прочее, но и это не спасало от холода.

Пара минут на мостике – и человек промокал. Скоро борода покрывалась льдом, пальцы немели. Процесс оттаивания занимал полчаса. Помогали электропечки на борту лодки, но они не прогревали лодку. Единственно, как подводники могли поспать, – так это натягивая на себя всю сухую одежду. А сверху все время стояла ночь. Месяцы непрерывной ночи действовали на нервы.

Районом боевых действий «U-134» было Белое море, побережье у Мурманска и остров Медвежий. По какой-то странной причине оказалось, что русские очень любезно зажигали свои маяки. Как только «U-134» прошла один маяк и встретилась с неизвестностью, впереди зажегся еще один маяк. Скоро воздух и вода расчистились, и ровное море позволило видеть на большое расстояние. На севере заметили какие-то странные пятна на воде. Танкер утонул? Или даже, может, подводная лодка? Пятна становились все ближе и ближе, соединяясь друг с другом в большие поля. Скоро «U-134» шла через них. Это были явно не нефть или масла, не было характерных переливающихся цветов радуги на воде.

Вдруг они увидели, что эти пятна образовывали миниатюрные кристаллы плавающего льда, похожие на пятна пыли поверх остывающей воды. Постепенно кристаллы увеличивались в размерах, скоро они стали видны как маленькие белые пятна. Потом маленькие пятна начали соединяться в группы, вначале размером с блюдце, затем, все разрастаясь в размерах, они ломались, терлись друг об друга, склеивались.

Скоро «U-134» превратилась в ледокол; обычная навигация заканчивалась, начинались полярные исследования.

Наконец показалось судно. Боцман Хофманн заметил его невооруженным глазом.

Судно было потоплено, остальная часть похода прошла без приключений. В этих арктических водах было очень редкое судоходство. Все зависело от везения – подводной лодке надо было оказаться в одной точке с судном…

«U-134» вернулась на базу, там ей было приказано следовать в Ла-Рошель, а по прибытии в Ла-Рошель их направили в Центральную Атлантику, к Мексиканскому заливу.

«Холод – плохая штука, но эта жара – хуже», – написал Хофманн в своем дневнике на странице, закапанной пятнами пота. Лодка в подводном положении ходила туда и обратно вдоль берегов Флориды, жара становилась невыносимой. Пока свежее, холодное сливочное масло доходило от холодильника до стола, оно превращалось в маслянистую кашу. Пытаться размазать его ножом по хлебу было бессмысленным занятием. Все на борту было влажным и липким. Свинина была с запашком, сосиски с запашком, сливочное масло с запашком, питьевая вода – противной. Команда покрылась фурункулами.