Немецкий дух в опасности

Так неужели сейчас не осталось ничего позитивного? Неужели в современной Германии нет по духовной части никаких продуктивных начинаний? Что здесь сказать… Мне представляется, что сегодня, как и сотню лет назад, главные достижения немецкого духа совершаются в сфере научного, философского, междисциплинарного и сверхдисциплинарного знания. Если мы в чем-то и превосходим другие европейские народы, то именно в этом. Немецкий дух никогда, в отличие от французского или английского, не полагался на строго определенные общественные структуры или на совершенство жизненных форм. Вместо этого он всегда тяготел – гораздо сильнее, чем принято у народов Запада, – к метафизике, прорывался к сущностным основаниям всех вещей. Стихийные первоначала, смысловые природные взаимосвязи, история и сверхисторический дух – вот главные предметы немецкой мысли; мы бьемся над этими темами и такие одерживаем победы, которые бесконечно возвышаются над рационализмом западных народов.

Если выразить все то, что я имею в виду, одной формулой, то, пожалуй, выглядеть она будет так: в Германии, и только в Германии, разрабатывается сегодня новое понимание человека. Вопрос всех вопросов – место человека в космосе – сделался ныне точкой всеобщего притяжения, в которой сходятся все глубочайшие философские помыслы. Новое учение о человеке – своего рода философская антропология – вот к чему направил свои труды наш величайший мыслитель, равного которому не было со времен Ницше: имею в виду, конечно же, Макса Шелера. Новое учение о бытии – философская онтология – вот к чему устремляется мысль Мартина Хайдеггера. Другими словами, сегодня появилась у нас такая философия, которая сумела вернуться к принципиальным проблемам действительности, к миру и к человеку: наперекор формальностям из кантовской схоластики, на которой мы, собственно, выросли. Даже за пределами философии – в естественно-исторических дисциплинах – мы видим те же тенденции. В медицине возрождается дух Парацельса. Взаимосвязь между духовным и телесным все больше признается и все глубже осознается. Конституциональные исследования тоже, как и психоанализ (но с совершенно другой стороны), приходят к учению о человеческих типах. В историческом понимании человека открываются новые горизонты. Наука впервые за все время своего существования прорывается к ранней истории человечества и к доисторическим эпохам. Мы учимся понимать геологическую стратификацию культур. Азия не только пробуждается в великих политических переломах сегодняшнего дня, но и просто занимает свое место в нашей исторической картине мира; многие тянутся к ней в поисках сокрытой мудрости. Очень рано от нас ушел Аби Варбург, но когда труд всей его жизни будет наконец собран воедино, то, я полагаю, мы во всей глубине увидим историческое противостояние магико-демонической и рациональной картин мира… Можно еще продолжать, но, как кажется, для иллюстрации моего утверждения уже сказано достаточно: в современной Германии философия и естественно-гуманитарные науки движутся разными путями в одном направлении и стремятся к новому, широкому, глубокому, всеобщему представлению о человеке.

С этой точки зрения весь тот процесс распада, о котором мы говорили, предстает в новом свете. Чтобы немецкому духу прийти к новой идее человека, глубокой и всеохватной, и требуется, может быть, слом традиционных культурных форм, привычные ответы, возможно, как раз и должны быть оспорены. Но пока мы до этого не дошли. Если же продолжить те линии, которые уже сегодня прочерчиваются сквозь духовный хаос, – здесь я постарался лишь в общих чертах указать на эти процессы, – то перед взором нашим явится новая, куда более устойчивая система, духовная и культурная. Вот перспектива, что мне дарует надежду: вопреки даже всем долгам, что накоплены на балансе нашей культуры. Великие переломы в народной жизни мало чем отличаются от поворотных пунктов в жизни отдельного человека. Любой кризис по природе своей двулик: одной стороной он направлен в прошлое, он возвращает в тяжелых воспоминаниях что-то уже утраченное; но одновременно он устремлен в будущее и может открыть для пытливого взора тот новый путь, по которому в скором будущем двинется наша жизнь. В недобрый час нужно найти в себе силы и увидеть обе стороны кризиса. Нужно задержаться на этом уединенном горном хребте и проникнуться тем хладнокровием, что разливается в душе человека, принявшего свою судьбу. Нам через все проблемы нашей культуры нужно выстрадать свое право на веру в будущее.