Немного магии

— Что ты собираешься делать, если в книге — правда? — выпалила она без перехода, стоило только Тэрону скрыться из виду, и покраснела совсем как он. — Я имею в виду, если его общество действительно опасно…

Я глубоко вздохнула, расправив плечи. Но где-то под грудиной все равно остался противный комок непреходящего напряжения, и с ним я ничего не могла поделать.

Самое смешное, что, в общем-то, ничего нового со мной не происходило. Какая разница, в чьих руках я могла стать марионеткой, — у отчима или у Тэрона?..

— Хемайон, — торжественно сказала я, — ты моя подруга, и я намерена быть с тобой предельно честной, искренней и откровенной.

Она даже сбавила шаг и недоверчиво заглянула мне в глаза, словно ожидала увидеть там самый суровый приговор. Я помедлила, чтобы сделать еще один вздох, и ответила, как и обещала, предельно честно:

— Я понятия не имею, что делать.

Хемайон фыркнула от неожиданности и ответила откровенностью на откровенность:

— Ты ведь ему нравишься, знаешь? В смысле, безо всей этой эльфийской мистики, просто, по-человечески. Он пытался вызнать у меня, не помолвлена ли ты, — с намеком сообщила она.

— А я и этого не знаю, — мрачно сообщила я, пожалев, что не прихватила с собой веер: мне вдруг нестерпимо захотелось спрятать лицо. Откуда мне, и в самом деле, знать, как развивалась ситуация с помолвкой после того, как мама написала обо всем графу Аманатидису? Как поступил сэр Хадзис после того, как был вынужден «засвидетельствовать почтение»? И был ли он, собственно, вынужден?.. — Все очень сложно, — резюмировала я. — Нужно выбраться в город, чтобы отправить несколько писем. Думаю, как раз ответным письмом мне и сообщат, свободна ли я.

— Но в город мы выберемся не раньше воскресенья, — заметила Хемайон и сочувственно заломила брови.

— А ответ будет идти еще несколько дней, — вздохнула я и все-таки зажмурилась, потерев переносицу. А потом заставила себя встряхнуться и растянуть губы в улыбке. — Так что спешить с выводами в любом случае не имеет смысла. Прочитаем книгу, уточним, насколько сведения в ней устарели… о! Вот такое выражение лица и держи. Нужно как-то убедить работниц столовой выдать нам еду с собой, и ничто не поможет в этом деле лучше, чем жалобные глаза!

А чем вызвано их выражение, пока и в самом деле думать не стоит. Потому как — ну что я могла предпринять? Ключики к простым решениям в «Серебряном колокольчике» не выдавали.

В отличие от леденяще твердой уверенности, что принимать решения — непременная обязанность любой леди.

Глава 13. Связь

Вероятно, в благом деле убеждения работников столовой куда большую роль сыграли не жалобные глаза, а несколько мелких монеток, которые я сунула поваренку, но своего мы всё-таки добились. Нам собрали целую корзинку снеди — под клятвенное обещание вернуть тару сегодня же — и даже отыскали где-то большую старую скатерть для пикника. Я рассыпалась в благодарностях и с помощью Хемайон утащила добычу на лужайку возле зала накопителей: днём сюда почти никто не заглядывал, от вечно босых студентов на полигоне защищал глухой забор, а пышные бугенвиллеи давали достаточно тени, чтобы можно было не опасаться солнечного удара, сколько бы времени ни заняло чтение.

Тэрон уже ждал нас, нервно переминаясь с ноги на ногу. Я подсунула ему скатерть, рассудив, что конструктивная деятельность во имя всеобщего блага куда полезнее пустых просьб успокоиться и держать себя в руках, и не прогадала. Скатерть, по всей видимости, довольно долго пролежала свёрнутой в рулон и теперь ни в какую не желала расстилаться, пока мы не взялись за дело все втроём. Совместная работа наконец-то развеяла постоянное напряжение, и к чтению мы приступили бок о бок, посмеиваясь над заворачивающимися краями скатерти.

Разумеется, веселья надолго не хватило.

«Порядки эльфийского двора» начинались с многословного вступления, суть которого сводилась к очевидному утверждению, что эльфы отличаются от людей. На мой вкус, изложить это стоило несколько менее враждебно; с другой стороны, если учесть, что Ксенакис написал книгу всего за год до начала войны, ничего удивительного в его тоне не было. Он всего лишь передавал общий настрой по отношению к эльфам на тот момент.

Наверное, мы все это понимали, но Тэрон к концу первой страницы все равно вжимал голову в плечи, словно был в чем-то виноват.

А автор не спешил исправлять впечатление. Текста в принципе оказалось куда меньше, чем хотелось бы: изрядную часть книги занимали иллюстрации — красочные, но для дела совершенно бесполезные, призванные, казалось, только подчеркнуть инаковость эльфов. Но в ней я и так не сомневалась — и, признаться, не видела в ней ничего плохого.

А вот Ксенакис, похоже, всё-таки видел.