Немного не в фокусе : стихи, 1921-1983

Стихи двух первых разделов были напечатаны в различных периодических изданиях тогда же, когда были написаны, большинство — в журналах и сборниках, но немало и в газетах. Стихи третьего раздела никогда раньше напечатаны не были, кроме цикла “Ветреная Геба” (Литературный сборник “Russica-8i”) и стихотворения “Гуверовский архив”, которое помещено как эпиграф в книге проф. Дэвида Бетэа “Владислав Ходасевич” (в русском оригинале и английском переводе).

Н.Б.Принстон, 1984

1921–1933

«Тазы, кувшины расписные…»

Тазы, кувшины расписныеПод теплым краном сполосну,И волосы, еще сырые,У дымной печки заверну.А после, девочкой веселойПойду с распущенной косойВедро носить с водой тяжелой,Мести уродливой метлой.Как хорошо, что мы далекиСейчас от помыслов пустых,Что нынче сном моим жестоким,Наверное, не будешь ты!

Петербург, 1921

«Честно, весело и пьяно…»

Честно, весело и пьяноХодим в мире и поем,И втроем из двух стакановВечерами долго пьем.Есть жена, и есть невеста,У меня — отец крутой,Ну так что ж, что нет им местаВ нашей страсти круговой?Спросит робкая подруга:Делят как тебя одну?Поведу плечами туго,Узкой бровью шевельну.Только стала я косая:На двоих за раз смотрю…Жизнь моя береговая,И за то благодарю!

Петербург, 1921

«За эту ночь безветренную или…»

За эту ночь безветренную илиЗа эти два спокойных зимних дня,Пока с тобою мы не говорили,Тихонько вызвездила жизнь моя.А я в то время думала о маломПод жесткой полостью моих саней,Ладонь под рукавицей замерзала,И где-то путались концы вожжей.И вот смотрю: в дуге под бубенцамиПо-новому шевелится земля,И тряские, пустынные поляБегут ко мне шуршащими краями.Петербург, 1921

Пятое января

За ужином к приборам свечи

Зажжет отец свечой одной,Необычайны будут речи,И рис, и рыба, и вино.Мой светлый праздник под Крещенье,Мое второе Рождество, —Не знаю я сопротивленьяВолненью сердца моего.Петербург, 1922

Петербург

Там мирный город якорь кинулИ стал недвижным кораблем,Он берега кругом раздвинулИ все преобразил кругом.И нынче мачты напрягаютСвой упоительный задор,И в мрак глядят, и в мрак вонзаютПоблескивающий узор.Не различить границ пустынных —

Где улицы, где берега?Средь площадей, дворов, гостиныхОдин озноб, одна пурга.И я сама жила недавноНа том огромном корабле,И возле мачты самой славнойХодила и ждала во мгле.О том, что мы живем на мореУмела дивно забывать,Когда в пустынном коридореТы выходил меня встречать.Узнай теперь, как нас качало,Как билась буря о борты,Когда тебе казалось малоМолчания и тишины.Берлин, 1922

«Перед разлукой горестной и трудной…»

П. П. М.