Немой Онегин

В мои осенние досуги,В те дни, как любо мне писать,Вы мне советуете, други,Рассказ забытый продолжать.Вы говорите справедливо,Что странно, даже неучтивоРоман не конча перервать,Отдав уже его в печать;Что должно своего герояКак бы то ни было женить,По крайней мере уморить,И лица прочие пристроя,Отдав им дружеский поклон,

Из лабиринта вывесть вон.Вы говорите: «Слава богу,Покамест твой Онегин жив,Роман не кончен — понемногуИди вперёд; не будь ленив.Со славы, вняв её призванью,Сбирай оброк хвалой и бранью —Рисуй и франтов городскихИ милых барышень своих,Войну и бал, дворец и хату,Чердак, и келью, и гаремИ с нашей публики меж темБери умеренную плату,

За книжку по пяти рублей —Налог не тягостный, ей-ей».1835.

В 23 года, начиная «Онегина», он, может, и думал о романе в стихах; даже объявил печатно. А потом увидел: получается нечто другое. Успешное; восхитительное и восхищающее. И всё шло как нельзя лучше, весело. А потом что-то случилось. И оборвал.

Замысел не мог не измениться. Он у всех меняется в процессе сочинения. А тут — восемь лет! было время, долгий срок…

Начал 23-летний холостяк, задира, дуэлянт, игрок. Закончил в 31, женатый. За восемь лет — от 23 до 31 — меняется многое. 8 лет — это ж не равнодушный календарный счёт. Время с возрастом замедляется радикально. Сперва летит, потом ползёт, потом — останавливается. На ночлег!

Телега жизни…С утра садимся мы в телегу;Мы рады голову сломатьИ, презирая лень и негу,Кричим: пошёл! <-> мать!Но в полдень нет уж той отваги;Порастрясло нас; нам страшней

И косогоры и овраги;Кричим: полегче, дуралей!Катит по-прежнему телега;Под вечер мы привыкли к нейИ дремля едем до ночлега —А время гонит лошадей.

Заметим: до ночлега, не до могилы. Ночлег (смерть) лишь остановка в пути.

В названии этого стихотворения второе слово важнее. Вся земная жизнь проехала…

Восемь лет писал.

В два утра — «Граф Нулин». В три дня «Моцарт и Сальери». За шесть месяцев «Борис Годунов». А тут…

Восемь лет роман не пишут; тем более в молодости. За это время можно было бы и сюжет сочинить. Двухтомные «Братья Карамазовы» — два года. «Война и мир» — четыре толстых тома — шесть лет. А в «Онегине» едва ли полтораста страниц.

«Полтава» в сто раз более роман, чем «ЕО». В «Полтаве» потрясающий сюжет! великие события! герои! А в «ЕО» ничего. Заурядная случайная дуэль; главная героиня вышла замуж за человека, о котором известно: толстый генерал, князь — даже имени нет.

«Капитанская дочка» — по размеру вроде бы повесть, но действительно роман! Пугачёвщина сейчас не осознаётся как великое потрясение. А ведь была настоящая война. Подумать только: восстание дворян разгромлено за несколько часов, а война с бродягой шла 2 года. Войсками Империи командовали генерал-аншеф Бибиков, генерал-аншеф Панин, призвали Суворова… Какие исторические события! герои! приключения! интриги! Такого в «Онегине» близко нет.

XXXVIII. Молчание

Нет там и диалогов. Гости молчат и в деревне — на вечеринке у Лариных, и в Петербурге — на светском рауте.

Татьяна говорит дважды. Да, главная героиня — всего два раза на весь роман!

а) с няней(Как недогадлива ты, няня!)

б) с Онегиным (Я тогда моложе, я лучше, кажется, была).

И сам Евгений молчун (см. «Немой Онегин», глава IХ «Говорун»).

А кто-нибудь там говорит?

В Первой главе: кучер — два слова: «Пади, пади!»

Во Второй: Ленский — два слова.

В Третьей: Таня-няня (о любви).

В Пятой: медведь («здесь мой кум») и мама Тани («ах, творец!»).

В Шестой: Ленский (3 слова), Зарецкий (5), Ольга (8) и Онегин (27).