Немой учитель

Стражники бились отчаянно, зная, что милости от вольных братьев не дождаться. Высоких господ почти наверняка пощадят, но воинов обязательно отправят в расход — кому нужны служивые? за них не дадут ни медяка, а мороки — премного. Лучше уж так, в горячке сражения — рубануть сплеча, а потом снять панцирь и сапоги, и еще ножны, и амулет против сглаза. И — главное! — флягу с мутноватой теплой жидкостью, которую везде почитают одинаково, потому что это — вода, это — жизнь.

— Псы! — прошептал Эллильсар, отбиваясь от наседающих вольных братьев, а попросту — беглых смердов. Он пытался пробраться к Моррелу и Таллибу, но первая же волна схватки отбросила его прочь; больше такой возможности не представлялось.

— Псы! — повторял он снова и снова, раскраивая одетые в шлемы и незащищенные черепа, отрубая руки с жадными корявыми пальцами, пронзая шеи и, не желая, но все же глядя в умирающие глаза смердов. — Псы! Псы!

Где-то сбоку и сзади Моррел, защищая своим конем Готарка Насу-Эльгада, продолжал отбиваться от наседающих вольных братьев.

Их колыхало в алой брызжущей дымке сражения, а потом внезапно все прекратилось. Смерды отхлынули, лес ощетинился луками и самострелами, так что не было никакой возможности сбежать, даже пошевелиться. Анвальда, решившего, что теперь выдалась тот единственный шанс, которым не стоит пренебрегать, сбили на скаку сразу несколько стрел — хотя коня пощадили, и это лишний раз указало окруженным на то, что вольные братья успели вдоволь натренироваться. Пощады не будет. А будет плен, непременно — унижение, долгие дни впроголодь, потом — может быть — выкуп. Или же смерть. Для большинства все же смерть: кто станет платить за их существование водой и пищей, когда последних и так мало; кому нужны лишние рты, даже в семьях высоких господ? Проще устроить несчастный случай, опоздать к месту сделки, потеряться по дороге.

Видимо, это понимали и вольные братья. Они приказали слезть с лошадей и раздеться. При себе было позволено оставить самый минимум вещей, без которых не прожить.

Эллильсар с коня слазить не стал, — как и Моррел, как и Таллиб.

Главарь вольных братьев повернулся к ним троим, поднял бровь, потом неожиданно рассмеялся, зло и смело — в былые времена за такой смех смерду оторвали бы язык. «Но времена эти давным-давно прошли, — напомнил себе Эллильсар, — нынче другие обычаи… хотя я и не собираюсь сдаваться этому поганцу».

— Да это, никак, тот самый господин, — говорил вольный брат, разглядывая Моррела. — Да-да, тот самый, господин учитель принца. Оставьте его в покое, — велел он остальным. — Этот человек был добр ко мне.

Юзен повернулся к немому:

— Когда мы окажемся в лагере, я верну тебе золото. Видишь, оно на самом деле пригодилось.

Моррел показал руками, и Таллиб перевел:

— Господин говорит, что он желает выкупить себя и еще трех человек из плена. За это золото.

Юзен долго смотрел в глаза немому, потом опустил взгляд:

— Хорошо. Вам оставят лошадей и вещи. Червонное золото нынче — ничто, но я ценю поступок твоего господина. Равно как и то, что во время, когда он платил мне, червонное золото стоило значительно больше, чем ничто… пускай даже я и не мог им воспользоваться. Кого он желает выкупить?

Моррел указал на принца, Таллиба и Готарка Насу-Эльгада. Того уже подняли с земли — он стоял, окруженный вольными братьями. По лицу стекали кровяные струйки, но кровь была чужой. Да он весь был в крови: одежда, руки, так и не покинувший ножны меч, который даже не сочли нужным отобрать. Глава матери Очистительницы удивленно посмотрел на своего неофициального и немого противника, выдернул локоть из грязных ладоней пленителей, подошел к нему и встал рядом.

— Итак, вы свободны, — сказал Юзен. — Но, господин учитель — и вы, господа, — я буду чувствовать себя неловко, если просто отпущу вас. Поэтому прошу вас быть моими гостями. Вы ведь не откажетесь?

За спиной у него заржал один из вольных братьев — Юзен стремительно обернулся и гневно посмотрел на смеющегося. Тот поперхнулся хохотом и смущенно отступил в сторону.

— Прошу вас, господа, — повторил Юзен.

Таллиб и принц, переглянувшись, положили руки на клинки.

Моррел посмотрел в глаза Юзена и кивнул, спешиваясь.

Напряжение… нет, не спало, но отхлынуло. А деться — куда ж ему деться, когда рядом с тобой стоят, дрожа, те, кому не удалось пересечь смертельную черту.

— Пойдем, — хрипло сказал Юзен. — Здесь закончат без меня. И без вас.

Эллильсар шагал по сухому ломкому мху и слышал за спиной сдавленные вскрики. Старался не оборачиваться.

* * *

Странная все-таки птица — ворона. Вот, казалось бы, едешь, смотришь по сторонам — нету их и неоткуда взяться, но стоит только появиться в воздухе запаху смерти — и птицы тут как тут.

Эллильсар посмотрел в небо, тонкой полоской сгущавшееся между верхушками деревьев — там двигались черные точки. Вороны. Птиц ожидала знатная пирушка. В том случае, если вольные братья не питаются самими воронами.

— Отличное вложение денег, — заметил Готарк Насу-Эльгад, покачиваясь в седле. — Теперь я ваш должник, Моррел.