Немоногамия (СИ)

— Я безумно по тебе соскучилась, Маечка, — произносит мама в телефонную трубку. — Да и не только я, вся семья о тебе спрашивает. Бабушка, дедушка, дядя Наум и Вера Александровна.

Все мы когда-то жили под одной крышей, включая и Рину. Сказать, что было весело — не припомню, а вот то, что каждый член семьи молча поощрял жесткие методы воспитания моего отца — это да. До сих пор недоумеваю: как у них так ловко получалось притворяться слепыми?

— Извини, пока не могу приехать, — заявляю маме. — Давай на следующей неделе? Или лучше через две?

— Когда тебе будет удобно, — ласково воркует. — Ты только про денежку не забудь, ладно?

Закатываю глаза. С этого бы и начинала.

— Да-да, мам. Я помню.

Выслушав массу ненужной информации о многочисленных родственниках, я кое-как заканчиваю разговор спустя час. Бросаюсь к стейку, проверяю готовность. Голова кипит, а тело слабое, словно из него выкачали всю жизненную энергию. Так происходит почти всегда, когда я разговариваю с мамой. И мне бы не отвечать на её звонки, а то и вовсе сменить номер, но я пока не достигла такого уровня равнодушия.

Мобильный коротко вибрирует и на экране всплывает напоминание. Мама считает, что раз у меня есть богатый и щедрый муж, то это означает, что я могу себе позволить сорить деньгами направо и налево. Что вовсе не так. Я много и на отлично училась, затем усердно работала, чтобы никогда и ни от кого финансово не зависеть.

Открываю банковское приложение, вбиваю нужную сумму. С чувством выполненного долга возвращаюсь к готовке.

После того как умер отец, оказалось, что у него повисло много долгов. На попечении никогда не работающей матери остались пожилые родители и свёкры.

Автомобиль и огромный особняк пришлось продать, обслуживающий персонал – уволить. Ян внёс оставшуюся часть суммы долга, но дальше маме пришлось выйти на работу, а мне – помогать ей, потому что ни на одном месте она надолго не задерживалась. В супермаркете чересчур низкая зарплата, в театре плохой график и недружественный коллектив, а в издательстве — неподходящие и вредные условия. Сложно всё-таки менять свою жизнь почти в пятьдесят.

«Спасибо, Маечка!», — тут же приходит сообщение от мамы.

Я лайкаю, откладываю телефон на стол.

Восхитившись тому, как чудесно подрумянился на гриле стейк, осторожно выкладываю его на тарелку и, пока готовится второй, занимаюсь салатами и закусками.

Очевидно, на съедобные запахи со второго этажа спускается Ян. Серьёзный, задумчивый.

Сегодня выходной, но я всячески старалась забить его делами, только бы не пересекаться с мужем. Отменила доставку еды, клининг. Долго сидела над конспектами и проверяла контрольные работы. Искреннее надеялась, что Каминский уедет по делам, но этого не случилось.

— Ужин почти готов, — заявляю ему. — Я пока накрою на веранде.

Не услышав ни слова в ответ — делаю по-своему, как и задумала. Ношусь туда-сюда словно электровеник, беру столовые приборы и салфетки. Достаю из гриля второй стейк, накладываю в тарелки салат и овощи. Напоследок заглядываю в духовку, чтобы проверить, как себя чувствует шоколадный десерт.

— Может перестанешь наконец от меня бегать? — интересуется Ян, когда я сажусь на стул и пытаюсь пододвинуться к столу.

Муж упрямо разворачивает меня к себе и присаживается напротив. Сверлит взглядом, опускает на мои колени ладони. И так тепло-тепло становится — даже жарко. Виной всему, конечно же, не погода.

— Как ты? — спрашивает Ян.

— Всё хорошо, спасибо, — отвечаю ровным тоном. — Работала, готовила ужин и общалась с мамой. В очередной раз вспомнила, почему сбежала от родителей за тебя замуж.

На лице Яна мелькает едва заметная улыбка, и моё сердце начинает мелко дрожать и вибрировать в грудной клетке.

— Больше ни о чем не хочешь поговорить? — интересуется Каминский. — Обсудить как закончился вечер, например?

— Ты ведь сказал, что до развода хочешь взять из наших отношений максимум.

Муж коротко кивает, выслушивает.

— Подумаешь, мы всего лишь занялись групповым сексом, — нервно жму плечами. — Для тебя в этом нет ничего особенного.

— Майя, не утрируй, пожалуйста, — прерывает Ян и приближается к моему лицу. — То, что у меня в прошлом был опыт группового секса, вовсе не означает, что эмоции были такими же. Абсолютно нет. С тобой вышло всё вовсе не так как я себе представлял и планировал.

В горле пересыхает, и я тянусь к стакану с водой. Пью быстро, жадно. Капли воды стекают по подбородку. Я вдруг чётко осознаю, что после вчерашнего мне жутко неловко общаться с мужем. Не понимаю, почему ему нет? После того как я трахалась с Вовой прямо у него на глазах?

— А как ты представлял? — спрашиваю сипло и опускаю взгляд на белоснежный воротник футболки Каминского. — Что ты вообще почувствовал вчера?

— Это был мощный выброс тонны тестостерона, кортизола и окситоцина. Такой набор вызывает у человека сильное возбуждение нервной системы. Это как… Не знаю, наверное, впервые прыгнуть с парашютом, только к страху и эйфории прибавляется непомерное сексуальное возбуждение.

В висках настойчиво стучат молоточки. Мне и радостно, и волнительно. Внутри поднимается буря эмоций.