Немоногамия (СИ)

Надпись online под его иконкой так и манит. Рассматриваю фото, очевидно сделанное в Штатах на каком-то крутом каньоне. Увеличиваю, цепляюсь за мелочи. Непроизвольно вспыхиваю, когда взгляд натыкается на сильные, увитые венами руки. И в эту самую секунду слышу одновременно вибрацию входящего сообщения и шум шагов за дверью.

Сердце колотится, когда я вижу, что написал Вова. Мысли путаются.

Заблокировав мобильный, бросаю его на тумбу и зажмуриваю глаза. Очень вовремя, потому что Ян открывает дверь и медленно проходит по комнате.

В целом, я догадываюсь для чего он пришёл, но всё равно не справляюсь с чувствами, когда он ложится на кровать и пододвигается ближе. Запах его кожи проникает в ноздри и вызывает в груди знакомый болезненно-щемящий трепет.

— Спишь? — спрашивает дрогнувшим голосом.

В ответ я не роняю ни слова, продолжая лежать с закрытыми глазами в надежде, что он вот-вот развернётся и уйдёт. Секса не будет — это же очевидно.

Правда, вместо этого Каминский кладёт руку мне на живот и касается губами затылка.

— Не хочу без тебя, — проговаривает он едва слышно.

Глава 34.

***

«Прошу тебя, скажи, что это фотошоп», — набираю сообщение Вове.

Отправив, снова увеличиваю документы, которые он прикрепил. Это билеты до Чикаго. На двоих. Дата – третье июля. Несмотря на то, что буквы начинают плыть перед глазами, я чётко вижу на верхней строчке своё имя.

«Если тебе удобнее так думать – пусть будет фотошоп. Главное, не забудь собрать вещи», — отвечает следом Титов.

Отложив телефон на рабочий стол, тянусь к бутылке с водой. Пью до тошноты. Пока жидкость не начинает литься мимо, капая на рубашку и юбку и оставляя на них мокрые пятна.

Закашлявшись, поднимаюсь на ноги и нервно мечусь по кабинету. К счастью, на кафедре кроме меня и Нины Васильевны – никого.

— Майя Матвеевна, с вами всё в порядке? – спрашивает коллега, поправляя очки на переносице.

— Душно просто, — качаю головой и, дёрнув оконную раму, впускаю в кабинет свежий пропахший дождём воздух.

Я нахожусь в полной растерянности. Когда увидела входящее сообщение от Вовы – как чувствовала, что не справлюсь с собой и не стала открывать его ночью в присутствии Яна. Уже утром спокойно добралась до работы, припарковала автомобиль на стоянке. Едва посмотрела вложенный файл – ощутила как бросило в жар.

С одной стороны я прекрасно понимаю, что меня это ни к чему не обязывает. Захочу – полечу, не захочу – останусь. С другой – осознаю какие последствия будет иметь как моё согласие, так и отказ.

«Ок. Фотошоп так фотошоп. Мог бы нарисовать нам места в бизнес-классе», — недолго думая пишу Вове.

Он появляется в сети, читает. Ничего не отвечая, просто пропадает на весь день. Я же пытаюсь вернуться к работе и организовываю заседание кафедры. Разговариваю отрешённо, слушаю вполуха. Как не пытаюсь взять себя в руки – ничего не получается. Фантазия упрямо переносит меня в большой и светлый офис «Юнайтед Технолоджи». Интересно, легко ли начинать жизнь с нуля в двадцать семь? А в чужой стране и вдали от дома?

После заседания меня вызывает к себе первый заместитель ректора. Просит сесть в кресло, предлагает кофе. Проводит долгую вступительную речь. Оказывается, завкафедрой находится в критическом состоянии после операции, поэтому в ближайшее время на меня и дальше будет возложена его работа. Возможно, навсегда – если ситуация не станет лучше. В голову тут же приходит сказанная свекровью фраза о временном и постоянном. И моя неуместная шутка. Надо было держать язык за зубами.

— Что сказал проректор? С Дмитрием Анатольевичем всё в порядке? – засыпают меня вопросами коллеги, когда я возвращаюсь на кафедру.

Слабо качнув головой, рассказываю как обстоят дела. Меня внимательно выслушивают, затем начинают причитать и охать.

— Надеюсь, ты согласилась, Маечка, — произносит Нина Васильевна. – Кроме тебя и некому. Вероника слишком неопытная, я старая и страдаю давлением, а Роман Дмитриевич довольно безответственный молодой человек.

— Это я безответственный? – возмущается Серов. – Посерьезнее некоторых буду. По крайней мере, я не ухожу на больничные во время серьезных запар, подставляя весь коллектив.

— У меня давление под двести, милый! Доживёшь до моих лет – посмотрим как справляться будешь!

— Я на пенсию уйду, Нина Васильевна. Уступлю место здоровым и перспективным.

Потеряв надежду успокоить коллег, забираю сумочку и спешу на улицу, чтобы выпить кофе. Мыслей в голове масса. Они терзают, мучают. Не дают ни минуты покоя. Мне бы остыть и хорошенько взвесить все за и против. Да и как сказать коллективу, что, вместо того, чтобы исполнять обязанности завкафедрой – я улетаю на работу в Штаты?

По мере приближения к парковке – сбавляю шаг. Ноги становятся ватными, а в горле пересыхает, когда я вижу перед собой Титова, опирающегося бёдрами о капот автомобиля.

Он держит в руках два бумажных стаканчика с кофе. Один из них точно мой – латте, два сахара. С насыщенной густой пенкой. Мои вкусы по прошествию лет тоже не изменились – и Вова прекрасно знает об этом.