Немоногамия (СИ)

Пульс учащает удары, когда переписка с помощницей продолжается. Ян отвечает грубым матом, не стесняясь в выражениях. На «ты», естественно. У Каминского и Тины похоже появилось больше общего за несколько совместных месяцев, чем у нас с ним за почти девять лет.

«Не волнуйся, я всё сделаю», — успокаивает Яна послушная девочка.

Читаю и зубы сводит. В этот момент мне невольно хочется поддаться собственным слабостям и открыть вкладку мессенджера, чтобы увидеть и более ранние диалоги. Понятия не имею для чего. Проверить, подсмотреть одним глазом? Убедиться в том, что меня не обманывают? Чтобы что?.. Я буквально бью себя по рукам, но помогает откровенно паршиво.

Не успев моргнуть, я уже жму указательным пальцем на мышку, попадая на иконку мессенджера. Нервно оглядываюсь по сторонам, словно кто-то может меня увидеть. Еще с детства, случайно взяв мамин телефон и открыв её переписку с неким Карлом, я усвоила важный урок, что читать чужие сообщения – очень и очень плохо.

Видимо, жизнь меня ничему не научила, потому что в следующую секунду, натыкаясь на переписки мужа и листая их ниже, на меня будто выливают ушат ледяной воды.

Глава 36.

***

Раскат грома раздаётся так близко, словно над крышей дома. И мне впервые настолько страшно находиться в одиночестве, что я готова бежать отсюда сломя голову.

Вжимаясь в стену, обессиленно оседаю на пол. Закрываю лицо ладонями и впервые за долгое время позволяю себе заплакать навзрыд. Как маленькая беззащитная девочка, которую очень обидели.

Слёзы душат, истерика идёт по нарастающей. Из-за частых всхлипов я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Таких сильных эмоций я не позволяла себе даже тогда, когда узнала всю правду о своём муже и вышла из больницы пустой. Под сердцем больше не билось сердце нашего ребёнка. И моё, казалось, тоже.

В тот период мои настоящие чувства трусливо попрятались и забились в самый дальний угол души, будучи убеждёнными в том, что так будет проще и безопаснее.

Они находились там ровно до сегодняшнего дня. Потом вдруг резко осмелели и прорвались наружу вместе с горькими всхлипами, рыданиями и безостановочно катящимися по щекам слезами.

«Я закончу отчёт сегодня, если ты попросишь».

«Наша фирма разорится, если будет платить тебе столько сверхурочных. Отдыхай, Тина».

Ян бессовестно врал, отправляя подобный ответ помощнице. Но ей нравилось. Она ставила смеющиеся смайлики, кокетничала. Можно было между строк прочитать, что Тина без памяти влюбилась в Каминского и всячески пыталась привлечь его внимание. Смешно, но, например, фотографируя документы, она часто, якобы случайно, захватывала в кадр свои худые загорелые ноги.

«Мне не нужны деньги», — читаю ответ от помощницы.

Ей нужен мой муж.

И мне тоже, глупая послушная девочка. Если бы ты только знала как он умеет делать больно, какой глубины остаются раны и как долго они заживают, то уволилась бы сию секунду.

«Заканчивай работу и беги к своему парню», — отвечает Ян и на этом прекращает переписку.

Подобных сообщений в диалоге – море. Тина ярко показывает свой интерес начальнику и просит его о внимании. Каминский максимально корректно её отшивает. Кто бы мог подумать, что в этой переписке я не найду ничего подозрительного. Только искренний порыв дурочки, по уши влюблённой во взрослого мужчину.

От следующего раската грома у меня закладывает уши. Я подпрыгиваю на месте, дрожу. К счастью, прекращаю плакать.

Дождь продолжает лупить в окно, а свет на кухне периодически становится тусклым. Несколько раз подряд моргает, вскоре — пропадает вовсе. Из освещения работает только открытый на столе ноутбук.

— Твою мать, — шепчу одними губами.

Я не нахожу в себе сил, чтобы сдвинуться с места и позвонить охране, хотя не мешало бы уточнить как скоро станет светло и не так страшно. Была бы моя воля – я бы сидела на этом полу часами, а лучше целую вечность.

Звонок мобильного телефона выводит меня из оцепенения. Я поднимаюсь на ноги, подхожу к столу. Если это Ян, то я понятия не имею, что буду ему говорить и осмелюсь ли вообще ответить.

Взглянув на экран, облегчённо выдыхаю. На дисплее светится номер Титова. Внутри словно по щелчку сменяются эмоции – из апатичных и депрессивных на радостные и тёплые. Этот звонок был для меня почти что необходимостью — воздухом. Шансом отвлечься, забыться и не сойти с ума в этом чёртовом никчемном одиночестве.

— Ты плачешь, — сразу же после приветствия произносит Вова — не спрашивая, а твёрдо утверждая.

Я шумно втягиваю ртом воздух и даже не думаю отпираться.

— У меня сломался ноутбук.

На другом конце провода слышится щелчок зажигалки.

— Поэтому ты расстроилась?

— Не только поэтому – в посёлке выключили свет. Можешь забрать меня отсюда? Куда угодно, просто как можно скорее.