Немцы и калмыки 1942-1945

Среди других офицеров в руководстве Корпуса, который по своей структуре больше походил на русскую, а не немецкую часть, следует упомянуть: начальника снабжения Дамбинова, начальника офицерского состава Акубинова, ранее тоже бывшего на гражданской службе директором школы, начальника канцелярии Хулхашинова, историка по образованию, выпускника Ростовского университета и тоже бывшего директором школы, начальника полевой жандармерии Кушкина, погибшего в сентябре 1944 года, его помошника Мухараева и его преемника до конца войны, тоже бывшего учителя Лялина, старшего ветеринара Шалхакова, врача Агеева и буддийского ламу Корпуса Баслиева.

Особую роль, детали которой теперь уже точно не выяснить, но в любом случае довольно важную, играл личный адъютант командира, Эдуард Батаев, бывший ранее учителем, о котором говорили, что он как лейтенант Красной Армии закончил советскую диверсионную разведшколу.

Это, собственно, не слишком много значило, поскольку в Корпусе служили и другие бывшие офицеры НКВД, ставшие надёжными людьми.

Батаев, бывший правой рукой Долля и имевший решающее слово по многим персональным вопросам, попал тем не менее в сложное положение. Его обвиняли во многих недостатках и упущениях и говорили о его отрицательном влиянии как закулисной персоны; так, некоторые рекомендованные им офицеры, как например Роман Лялин, оказались симпатизантами Советов.

Факт в том, что после тяжёлых боёв Калмыцкого Корпуса против советских частей в июле 1944 года и гибели Долля, Батаев временно возглавил Корпус вместе с начальником штаба Хахлышёвым, другим представителем бывшей советской интеллигенции. Оба офицера были вскоре после этого арестованы и расстреляны немцами под тем предлогом, что они якобы хотели сдать Корпус в плен Красной Армии.

Как рассказывает Арбаков, один грузинский капитан, бежавший на советскую сторону, был задержан калмыцким дозором; у него в сапогах нашли шпионские донесения Батаева.

Арбаков называет Батаева (17.11.1970 г.) предателем своего народа.

Тем не менее обвинения в его адрес не подкреплены документально, и некоторые калмыки склоняются к мнению, что он и Хахлышёв стали жертвами внутренней борьбы за власть среди офицеров Корпуса.

Правда, надо заметить, что именно представители из образованной среды оказывались порой наименее надёжным контингентом в составе Восточных частей и легионов, и с переменой военной ситуации в них появлялось стремление перейти на Советскую сторону, которой они в конечном счёте были обязаны своей карьерой.

Естественно, что такие настроения могли появиться в критические дни конца войны и среди калмыков, хотя и в меньшей степени.

На уровне ниже штаба Корпуса командование дивизионами и эскадронами было полностью в калмыцких руках.

Командирами дивизионов в разное время были: 1-й дивизион-Шильгиров, Лукьянов; 2-й дивизион-Мукубенов, Болдырев; 3-й дивизион-Шильгиров, Абушинов; 4-й дивизион-Завкаев, Коноков.

Как и в русских частях, у командира был помощник и начштаба. На этих постах были Хаджигоров (2-й дивизион), Баслиев (3-й дивизион), Нимгуров (4-й дивизион) и другие.

Большинство этих офицеров были ранее офицерами в Красной Армии, как правило, в 110-й Кавдивизии. Среди них были и такие, кто закончил советскую Военную Академию. Много лейтенантов и как минимум сержантов было среди командиров эскадронов: Урусов (штабной эскадрон), Усьялов (2-й эскадрон), Даваев (4-й эскадрон), Андреев (13-й эскадрон), Андриянов (19-й эскадрон), Шаранов (20-й эскадрон), Маглинов, Цакиров и другие.

Не все офицеры ККК имели военное образование, многие из них стали таковыми по другим причинам — образованию, политическому положению или за заслуги в боях против Советского режима.

Здесь прежде всего следует упомянуть легендарно знаменитого Басана Огдонова (командира 1-го эскадрона), человека без образования, бывшего ранее простым рабочим в колхозе, который с самого начала уклонился от службы в Красной Армии и ещё до прихода немцев встал на путь вооружённой — и весьма успешной — партизанской борьбы против Советских властей. Его партизанский отряд численностью до 90 бойцов действовал в камышовых зарослях под Яшкулем.

В личном плане Огдонов был без сомнения исключительно храбрым человеком. На Украине он был обвинён в превышении полномочий по отношению к местному населению, что привело к осложнениям между ним и руководством Корпуса.

Огдонов был выдвинут в офицеры по предложению Долля и его штаба. До официального утверждения офицеры-калмыки носили немецкую офицерскую форму без знаков различия. В своих подразделениях они имели полные офицерские права и обязанности.

В июле 1943 года Огдонов во главе большого калмыцкого отряда был заброшен немецкими самолётами к себе на родину, где он ещё долгие месяцы продолжал войну против Красной Армии вплоть до своей героической гибели.