НеМЫслимые

– Там в левом углу под большим камнем чугунок зарыт, а в нем в тряпках тетрадка спрятана. Прочитаешь – все про нас поймешь. Сказав это, бабка охнула, закрыла глаза, отвернулась к стене и на следующее утро тихо отошла. После похорон Клавдия приступила к обязанностям участкового. Пока она числилась только стажером, но уже начала принимать у Шапошникова дела и в первый же день показала всем свой непростой характер. Железной рукой начала наводить в Первушино порядок. Вызвала на прием бывших сидельцев и поставила их на учет. Составила два протокола о правонарушениях- оштрафовала на 10 рублей, приличная по тем временам сумма, пьяницу Потапа Качина, а дебошира Степана Васильева, жестоко избившего тещу посадила под замок на 15 суток. Хотела даже возбудить уголовное дело, да Степку спас, участковый, а теперь заслуженный пенсионер Шапошников. Он попытался выгородить виновного совсем и заставил пострадавшую старуху забрать заявление. Но Клавдия несмотря на это была непреклонна, хоть заявление и забрали Степан отсидит в кутузке сколько положено по закону за мелкое хулиганство.

День осеннего равноденствия –конец сентября в Первушино по старому обычаю еще праздновали, но уже каждый по своему. Если позволяла погода, не налетели еще снежные бури и миловали холода кто то ходил в лес, собирал на болоте клюкву. Кое – кто из крепких еще стариков – на охоту. Вечерами же ходили в гости, угощая родню и соседей пирогами. Пирог с капустой считался пожеланием богатства, с брусникой – девкам удачного замужества, любви. В этот раз Клавдия не пошла в гости. День выдался на редкость теплый и она решила сбегать в Огарки, поискать чугунок о котором говорила бабушка. Девушка торопилась, чтобы засветло вернуться назад. Старый дом встретил ее сиротливым хлопаньем целых еще ставень. Она обошла вокруг дома, закрыли их на крючки. Полутьма, паутина по углам, пыль, пустота, тоскливый скрип половиц, запах плесени, запустения и тишина внутри дома опечалили. Откинутая крышка погреба в кухне указывала на то, что в доме побывали незваные гости. Заглянула вниз и поняла, пришла напрасно, искать ей не придется. Земля в подвале возле лестницы и по углам была изрыта. Большой чугунок, о котором говорила бабушка, валялся пустой. —

–Ну вот, проворонила все растяпа, – упрекнула себя девушка и расстроено махнув рукой вышла на улицу.

Поднялся ветер, похолодало. В одной кофте на ветру Клавдия быстро замерзла. Ругая себя за то, что не оделась теплее быстро добежала до протоки, отделяющей остров от леса. Перебралась на другую сторону и направилась через лес напрямки, чтобы сократить путь. Время от времени ей чудились чьи –то осторожные шаги за спиной, казалось, что кто то крадется следом прячась за кустами и деревьями. Лесные птицы сойки, иволги, дрозды, клесты и кедровки ореховки беспокоились и кричали то с боку, то позади будто предупреждали, что здесь еще кто –то есть. Идет недалеко, преследует ее.

Клавдия с детства отличалась острым обонянием, как говорят « волчьим нюхом» да и пороховую вонь смешанную с дымом, запахом паленой шерсти и крови сложно было не почуять. Впереди между соснами болтались красные флажки. Значит кто –то из охотников решил добыть зверя волка. Все в ее деревне знали, что за кедровником на плоскогорье водятся волки. Прислушалась, огляделась и через несколько метров увидела впереди под сосной на порыжевшей хвое два мертвых волчьих тела. От неожиданности девушка шарахнулась в сторону. Ахнул один выстрел, другой, заложило уши, горячей плетью хлестнуло по правой ноге. В глазах вспыхнуло и девушка упала на землю без сознания. Очнувшись через какое то время поняла, что ранена. Прислушалась. Тишина, ни выстрелов, ни голосов. В правой голени пульсировала боль. Девушка испугалась, если перебито сухожилие то ей конец. Она знала, что разорванные сухожилия нужно сшить в течение часа, иначе останешься калекой. Что делать!? До деревни далеко. Пошевелила ногой, приподнялась, чтобы осмотреть рану и оторопела, увидев вместо руки своей волчью лапу. Крепко зажмурилась и потрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения. В мозгу на разные лады закричал голос умершей бабки, -

–У каргов и людимов две жизни одна человеческая, а вторая звериная, звериная, звериная!!